Весна Византии

Рядом с ней шла еще одна необычайно красивая женщина, которую Годскалк сразу узнал. Их бывшая пассажирка, Виоланта Наксосская красовалась сегодня в диадеме и длинной строгой тунике с высоким воротом и жесткими рукавами, расшитыми золотом и жемчугом. Как и все остальные, она не смотрела ни налево, ни направо, ― зато Юлиус, как и Годскалк, проводил ее взором, пока принцесса не скрылась из вида. Поднявшись с колен, священник отряхнул рясу. Протолкаться через двор наружу будет непросто… Уже сейчас там образовался самый настоящий затор: это императорскому семейству подвели лошадей, и они садились в седло. Внезапно совсем рядом послышался женский голос:

― Мы ждать не станем. Мой муж и раньше видел все это. Вы напрасно явились в Трапезунд, потому что мой супруг принадлежит к семейству Дориа, и он продает и покупает все самое лучшее. Я теперь замужняя женщина.

Катерина… Годскалк попытался сохранять спокойствие. Дориа, несомненно, планировал сцепиться с Николасом во дворце, но юная супруга спутала ему все планы, метнувшись через весь двор прежде, чем он успел ее остановить. Ей хотелось лично поприсутствовать при этом поединке и покрасоваться перед старыми знакомыми. На ней были дорогие серьги, слишком тяжелые для столь юного лица. Впрочем, она больше не казалась такой уж юной…

― Где он? ― требовательно воскликнула Катерина.

Годскалк огляделся, но Николас куда-то исчез, и Лоппе тоже пропал из виду. Тоби самодовольно ухмылялся. Пагано Дориа подошел ближе со словами:

― Дорогая моя, вспомни Модон. Он всегда будет убегать от нас, но я уверен, ты увидишься с ним позднее.

Предоставленный самому себе, Дориа еще мог бы увести Катерину, но тут перед ним оказался Юлиус, и без того настроенный весьма воинственно, а теперь, в отсутствие Николаса разошедшийся еще сильнее. Нотариус ринулся вперед и, прежде чем Годскалк успел сдержать его, ухватил Катерину за руку.

― Ты замужем? Я в это поверю, когда увижу бумаги. А пока ― твое место здесь, с нами.

Он говорил по-фламандски, но жесты и тон голоса были достаточно красноречивы. Люди заоборачивались. Генуэзцы тут же поспешили на помощь своему консулу. Катерина де Шаретти сурово взглянула на Юлиуса и осталась стоять неподвижно, даже не пытаясь вырваться.

Годскалк не дал Дориа возможности усугубить ситуацию. Вскинув руку, он как топором рубанул ребром ладони по предплечью нотариуса, и как только Юлиус отпрянул, священник схватил его за плечо.

С другой стороны подоспел Тоби. Стряпчий отчаянно принялся вырываться.

Пагано Дориа наблюдал за происходящим в окружении своих соотечественников. Затем он повернулся к жене.

― Катеринетта? Я вижу, по крайней мере, этот священник верит в законность нашего брака. Твой нотариус нравится мне куда меньше. Возможно, нам следовало бы препоручить его заботам церковнослужителей, ведь он устроил свару на территории храма, в присутствии императора. Что скажешь?

Дориа вынул из ножен изящный маленький кинжал и с усмешкой обратился к стряпчему.

― Не пугайтесь, мессер Юлиус. На клинке не ваше имя. ― С этими словами он сделал едва заметный жест. Сталь блеснула на солнце, и стряпчий дернулся. На бедре его появилась длинная царапина, ― чуть ниже подола туники.

― Обнаженный, в пасхальный понедельник, в церковном дворе… Интересно, какое наказание положено за это? ― вопросил Дориа. Катерина захихикала. Кинжал сверкнул вновь, и Юлиус отскочил. Тоби чуть не выпустил его руку. Годскалк, однако, не ослабил хватку и резко бросил:

― Прекратите немедленно. Вы позорите свою Республику. Кровь проступила на чулке нотариуса, там, где кончик ножа зацепил кожу.

― Ладно, сейчас я… ― угрожающе начал Тоби.

Отец Годскалк начал яростно молиться про себя, чтобы бог даровал ему терпение.

Он уже был готов обратиться в бегство, увлекая Юлиуса за собой, но неожиданное вмешательство избавило его от такого позора.

― Господа, ― послышался голос Виоланты Наксосской. ― Император прислал меня узнать, не может ли он чем-то помочь человеку, которому, похоже, стало дурно. О, мессер Юлиус!

В голосе ее звучала тревога и обеспокоенность, но в глазах сквозило неприкрытое лукавство. Что-то проговорив по-гречески, она нагнулась и носовым платком стерла кровь на бедре нотариуса.

― Мессер Тобиас, ваш друг ранен. Вы должны помочь ему. ― В мгновение ока она перевязала рану платком из тончайшего шелка, расшитого золотой нитью, а затем выпрямилась. ― Ну вот, теперь уведите его прочь, и пусть он отдохнет. У нас очень узкие улицы и опасные повороты. Нужно быть осторожнее.

И она улыбнулась Юлиусу. Разумеется, это был негласный приказ немедленно уходить прочь. Все остальные должны были догнать фламандец и с помпой явиться во дворец. Отсутствия нотариуса никто и не заметит. В конце концов, внутрь ведь все равно пройдет один Николас… вместе с генуэзским консулом.

Принцесса Виоланта вместо того, чтобы пойти прочь, двинулась рядом с ними, оставив Дориа далеко позади. Годскалк обернулся.