Веспасиан. Павший орел Рима

— Но, похоже, он не горит желанием ждать Клавдия.

— Он подчинится приказу.

— А если нет?

— Никуда не денется. Нарцисс подчеркнул, что он и его сестра только выиграют от предполагаемой победы Клавдия.

Отказываясь верить услышанному, Веспасиан посмотрел на суровый профиль Плавтия.

— Ты уверен, что он это сказал?

— Разумеется, я уверен, легат! Я же не глухой!

— Прошу прощения, господин. А сейчас я вернусь в свой легион.

Отдав салют, Веспасиан развернул своего скакуна. Возвращаясь в свой легион, он обернулся на холм и на Девятый Испанский легион. И со всей ясностью внезапно понял, что сделал Нарцисс и почему: он предпринял первый шаг к удалению Мессалины.

ГЛАВА 19

то как понимать, ты не можешь предупредить Плавтия? — спросил Магн, пытаясь вникнуть в то, что только что услышал от Веспасиана.

Сабин слегка пошевелился на походной кровати и, поморщившись от боли, приподнял голову.

— Мой брат, прав. Магн. Нарцисс взял с нас слово. Что бы ни случилось, мы не должны ничего говорить Плавтию.

— Но почему? Корвина ещё можно остановить. Девятый опережает нас всего на один день.

Веспасиан поднёс к губам брата кубок с горячим вином. Благодарный Сабин отпил несколько глотков.

— Ему не надо, чтобы Корвина остановили. Он знал, что так будет, потому что сам так подстроил. Он хочет, чтобы Плавтий лично убедился в вероломстве Корвина. Тогда вместо подозрений у него будут для Клавдия, когда тот прибудет сюда, веские доказательства. Клавдий отмахивается от предостережений своих вольноотпущенников относительно Мессалины и её брата. Но будет вынужден им внять, когда Плавтий представит ему неопровержимые доказательства.

Магн обвёл хмурым взглядом тускло освещённую палатку.

— И что ты намерен делать?

— Делать? Пока ничего. Нарцисс просил нас охранять Плавтия и не позволять Корвину и Гете заходить слишком далеко. Мы думали, что это значит не пускать их дальше Тамезиса, но ошиблись. Он имел в виду не пускать их слишком далеко на север от Тамезиса. Иными словами, остановить их, как только они обрекут себя сами, но прежде, чем они доберутся до Камулодуна.

— Гета пока никуда не спешит. По словам одного из ординарцев, моего приятеля, ему крупно повезло, что он остался жив. Говорит, что в обозримом будущем Гете не светит участвовать ни в каких походах. Так что одной угрозой меньше.

— И что ещё важнее, Корвин этого не узнает, потому что он был слишком далеко и не мог видеть, как Гету выносили с поля. Так что, если убийство Плавтия было поручено Гете, пока Корвин будет двигаться на север, можно быть спокойными, что этого не произойдёт.

Сабин со вздохом откинулся на подушку.

— Верно, но Приск, его трибун, теперь командует Двадцатым, и кто знает, на чьей стороне его симпатии.

Веспасиан поставил кубок с вином на грубый стол, рядом с масляной лампой.

— Мы не должны выпускать Плавтия из поля зрения. Завтра мы выступаем маршем на запад. Второй Августов идёт в авангарде, потому что на данный момент я единственный здоровый легат и моя кавалерия будет производить разведку местности.

Магн усмехнулся.

— И Пет увидит лишь то, что ему будет велено увидеть.

— Что-то вроде того.

— И как ты остановишь Корвина?

— Есть вещи, в которых с Нарциссом невозможно тягаться. Например, просчитать всё наперёд. Я могу только восхищаться хитрым греком.

* * *

Тяжелораненых конных конвоем отправили назад, в Рутупии. Вскоре они исчезли за дымом погребальных костров, на которых сжигали мёртвых. Добунны частично очистили поле боя, однако немало мёртвых тел всё ещё оставалось лежать на солнце. Добунны копошились среди мертвецов, под присмотром двух когорт ауксилариев укладывая тела своих бывших союзников на погребальные костры. Будвок оказался верен своему слову. Его людей не пришлось подгонять.

Веспасиан отвернулся от печального зрелища и поскакал к своему легиону. Тот уже выстроился на холме в колонну и приготовился к маршу на запад. Не считая похода к раненому Сабину накануне вечером и двух кратких периодов сна, всё своё время он посвятил последствиям сражения. Он получил от каждой когорты список потерь и, к своему великому облегчению, отметил, что те относительно невелики — около трёхсот погибшими и вдвое больше ранеными, примерно сто из которых больше никогда не встанут в строй. Погибшим или тяжелораненым центурионам, опционам и знаменосцам надо будет найти замену. Оставшиеся в живых офицеры каждой когорты предложат, кого из их подчинённых следует повысить в звании.

Те центурии, что пострадали больше всего, будут временно распущены. Тех солдат, кто остался жив, переведут в другие — для увеличения их численного состава. Всё это предстояло сделать в страшной спешке на следующий день после сражения, чтобы вновь привести легион и, что ещё важнее, цепочку командования в надлежащую боевую готовность.