Веспасиан. Павший орел Рима

Начав говорить правду, Веспасиан понял, что останавливаться на полуслове нельзя, и рассказал вождю хаттов про план вольноотпущенников Клавдия, решивших подкрепить репутацию нового императора.

— Значит, Британия? — задумчиво произнёс Адгандестрий. — Неужели Рим не устал от завоеваний?

Вопрос был риторическим. Ответ знали все, кто присутствовал в этом зале.

— Так почему же Гизберт пытался помешать вам? — продолжил вождь.

— Мы не знаем причину, но, думаем, дело тут в политике.

— Тогда давайте спросим его самого, — сказал вождь и что-то приказал своим телохранителям.

Двое из них поспешно вышли из зала. Вскоре они вернулись, ведя с собой Гизберта, надёжно связанного верёвками. Пленника грубо швырнули на устланный камышом пол перед помостом.

Адгандестрий с видимым отвращением посмотрел на него.

— Лжец!

Гизберт с трудом поднялся на колени и склонил голову.

— У меня не было выбора. Ты бы не помог мне, скажи я правду.

— Верно. Ибо знаю, что в дела Рима лучше не соваться. Римские легионы стоят за Реном, и у меня нет желания провоцировать их, чтобы они вновь высадились на правый берег.

Я не желаю ввязываться в войну. Кто заставил тебя это сделать? Кто в Риме не хочет, чтобы эти офицеры нашли орла легиона? Кто намерен бросить на меня тень, сделав виноватым?

— Не могу сказать, — покачал головой Гизберт.

Телохранитель занёс было для удара руку, но вождь жестом его остановил.

— Если ты мне не ответишь, смерть твоя будет долгой и мучительной. Я не подарю тебе меча, и ты не попадёшь в Валгаллу. Если же скажешь правду, то умрёшь быстро и достойно, и в твою руку будет вложен меч.

Гизберт поднял глаза на вождя.

— Ты даёшь слово?

— Получается, что лжец сомневается в слове достойного и честного человека.

— Хорошо. Это был вольноотпущенник Клавдия по имени Каллист.

— Но почему? — спросил Веспасиан, радуясь тому, что его предположение подтвердилось.

— Он хочет, чтобы слава того, кто нашёл римского орла, досталась ему. Дело в том, что он знает, где спрятан орёл, и боится, что ты можешь его опередить.

— Где же этот орёл?

— Это мне неизвестно, но я знаю, что Каллист отправил за ним своих людей. Мне поставили цель — убить тебя и Сабина, и я сделал бы это с великим удовольствием, потому что твой брат отрубил мне руку. Но ты усложнил задачу тем, что захватил с собой так много воинов. Я ожидал, что у тебя будет лишь несколько спутников и ты попробуешь пройти незамеченным. Поэтому я пытался запугать твоих людей, выбирая одну или две жертвы. Когда же вы подошли ближе к Маттию, я смог вызвать подкрепление и напасть на вас открыто.

— Но почему ты оставил часть своих людей на другом берегу? Ты ведь мог легко раздавить нас, зажав с двух сторон.

— Не хотел убивать батавов. Мне был нужен только ты и твой брат.

— Ты убил немало наших воинов. Ты убивал их каждую ночь по пути сюда.

— Верно, но я всегда вкладывал им в руку оружие и не убивал больше, чем то было необходимо. Видишь ли, телохранителей римского императора набирают из двух племён с западного берега Рена, убиев и батавов. Так что я сам — батав. Я не люблю убивать моих соплеменников.

Внезапно Веспасиану всё стало ясно. Он мысленно поблагодарил трибуна Муциана, который предложил взять в поход ауксилариев-батавов. Это спасло ему жизнь.

Адгандестерий задумчиво погладил бороду.

— На этот раз он говорит правду. Хочешь ещё о чём-нибудь его спросить?

— Лишь об одном. Как Каллист узнал о том, где спрятан орёл?

— Я точно не знаю, но это как-то связано с кораблями.

— С кораблями?

— Да. Когда он вызвал меня, чтобы отдать приказ, он сказал, что только что получил послание от кого-то на севере, кто собирает там корабли. Не знаю, для чего они ему понадобились, но этот человек знает, где спрятан орёл легиона.

Веспасиан посмотрел на Сабина.

— Каллист говорил, что генерал на северном побережье будет пытаться решить проблему нехватки кораблей, необходимых для вторжения. Он упоминал его имя. Ты не помнишь, как его зовут?

Немного подумав, Сабин покачал головой.

— Прости, но в то время мои мысли занимало совсем другое.

— Нет ничего проще, — вмешался в разговор Луций Пет. — Его знают все обитатели берегов Рена, потому что начиная с февраля он отбирает у них корабли и лодки. Его имя Публий Габиний.

— Да, это он. Гизберт, тебе знакомо это имя?

— Нет. Каллист не посвящал меня в подробности.

Веспасиан кивнул вождю хаттов, показывая, что больше вопросов у него нет. Адгандестрий подозвал одного из телохранителей и что-то сказал ему на своём наречии. Тот шагнул к пленнику и кинжалом перерезал на нём верёвки. Гизберт остался на коленях, глядя в лицо своему палачу. Воин вынул из ножен свой меч и протянул его пленнику рукояткой вперёд.

Тот взял его здоровой рукой. В следующий миг хатт вонзил кинжал ему в основание шеи и проткнул плоть до самого сердца. Стоило ему вытащить клинок, как из раны хлынула кровь. Гизберт продолжал смотреть на палача. Грудь его вздымалась и опускалась, но свет в глазах начал меркнуть. Прежде чем им закрыться навек, на губах Гизберта мелькнула улыбка. Он повалился лицом на окровавленный камыш и замер с мечом в руке.