Веспасиан. Павший орел Рима

Хитрые ублюдки сделали это нарочно, чтобы внушить Вару ложное спокойствие, и их уловка сработала. Он даже отправил на зиму домой, в Рим, нескольких легатов и трибунов. Он был уверен, что всё обстоит отлично, когда выступил на запад по военной дороге берегом реки Лупии[14].

Её ещё называли Длинные мосты, потому что там было много мостов. Жуткое местечко, нас едва не постигла участь Вара, когда несколько лет спустя мы пытались по ней вернуться домой.

— Мы перешли то, что от неё осталось, примерно в пятидесяти милях к югу отсюда, — заметил Луций Пет. — Как же они отклонились на такое огромное расстояние?

— Арминий отправил фальшивое письмо, в котором утверждал, что к северу отсюда вспыхнуло восстание. Вар доверял ему и любил его и потому принял письмо за чистую монету, хотя полководца и предупреждали, что против него плетётся заговор. Он не стал разделять колонну и взял всех с собой на север. Взял даже маркитантов, обслугу и обоз с провиантом. Вся эта пёстрая компания двинулась по густо поросшим лесом горам, вдобавок ко всему изрезанным глубокими оврагами. Болван! Более того, он позволил, чтобы этот растянувшийся на шесть или семь миль хвост повели проводники-германцы. В конечном итоге они вывели нас на равнину к юго-востоку отсюда, где в лесу на каждом шагу враг.

— Неужели он не отправил дозорных в обе стороны? — удивился Веспасиан, глядя на холм слева от него, и живо представил себе, как легко среди дубов, буков и берёз можно спрятать целую армию.

— По словам немногих выживших, дозоры были, и много. Беда в том, что это были люди Арминия, которые «случайно» не заметили пять тысяч германцев на обоих склонах горы, как не заметили ещё десять тысяч вооружённых варваров, которые пришли просто «понаблюдать», однако были готовы выступить на стороне Арминиия, если тот начнёт побеждать.

Как бы то ни было, Вар не видел нечего необычного в том, чтобы послать в дозор ауксилариев из числа херусков и хаттов.

Эти племена были верны Риму, что означало, что его легионеры могут идти маршем стройными рядами по восемь человек в шеренге. Идти красиво и в ногу, как это нравится генералам.

— Но очень медленно.

— Именно. А чтобы не ломать строй, они были вынуждены валить деревья. Учтите, что шёл сильный дождь, а с запада, завывая, дул свирепый ветер с такой силой, какой я никогда не видел в Германии. Никто из наших парней не заметил и не услышал варваров до тех пор, пока в самую гущу нашей колонны не полетели их копья и выпущенные из пращи камни. Их собственные копья были привязаны к походным мешкам. Да, бойня была ещё та, скажу я вам. Затем варвары и наши, с позволения сказать, союзнички лавиной, с криками и улюлюканьем обрушились на наших ребят сверху, с вершины горы, и рассекли колону надвое.

— Как же они добрались сюда? Как погибли на этой дороге? — спросил Сабин, глядя на эмблему Девятнадцатого легиона и думая о том, где та могла упасть на землю.

— В конечном итоге они восстановили некое подобие порядка. Вар приказал одной половине войска строить лагерь, а второй — отбиваться от этих варваров. С наступлением ночи германцы отступили, и Вар разрешил нам поспать несколько часов. Затем мы уничтожили все повозки и за два часа до наступления рассвета тайком покинули лагерь. Проснувшись, германцы увидели, что римский лагерь пуст, но в нём осталось много брошенного имущества. Как ты понимаешь, у них не возникло настроения преследовать наших парней, пока они не перерыли всё, что было там брошено.

Между тем Вар пытался уйти на северо-запад, на помощь Арминию. Он был уверен, что нападение на его легионы было всего лишь попыткой помешать ему бросить силы на подавление мятежа. Напыщенный болван! Впрочем, в армии такие никогда не переводятся.

— А, по-моему, он повёл себя достойно, — не согласился с другом Веспасиан. — Ведь он не знал, что письмо было фальшивым. Он пытался выполнить долг перед Римом и проявил благородство, спеша на помощь другу Арминию.

Магн фыркнул и косо посмотрел на Веспасиана.

— Как бы то ни было, они шли целый день, лишь изредка ввязываясь в короткие стычки с врагом, и снова построили лагерь. На следующий день подтянулась основная масса варваров, и всю ночь легионеры почти без передышки сражались, стараясь не пустить их в лагерь. Утром четвёртого дня германцы отступили. Остатки легионеров построились в колонну и продолжили движение.

Однако германцы постоянно нападали на них, чтобы убедиться, что легионы движутся в нужном направлении. В конце концов они пришли сюда. И тут их окружили со всех сторон. Отступать было некуда. Оставшиеся в живых всадники попытались с боем вырваться из окружения, но были уничтожены. Вар заколол себя мечом. Легионеры были поставлены перед выбором: сражаться, добровольно лишить себя жизни или сдаться в плен. В последнем случае их или принесли бы в жертву местным богам, или сделали бы рабами. Лишь немногим удалось бежать. Таких счастливцев оказалось не больше пятидесяти.

Магн резко натянул поводья.

— Вот дерьмо! Мы же тогда всё это сняли!