Вестник

Пять дней, собранные в огромный витраж – сквозь него незнакомый город и две тени на воде. Алекс вновь несся по заученной траектории. Вперед, вперед, вверх. Темнота. Маленькая рука в его руке. Сны. Не открывая глаз, он видит сомкнутые ресницы дремлющей рядом девушки. Ее сон всегда беспокоен. Снится ли ей тот же океан со стеклянными зубами? Она не желает говорить, Алекс не может достучаться до нее. Чувство, которое влечет его к ней, не имеет названия. Он не знает, морок это, любовь или что-то большее – его гостья принимает всё, как есть. Они подолгу сидят, прижимаясь к стене и друг к другу, шепчутся – по большей части спорят.

Он спрятал ее ото всех, запер в самом глухом подземелье замка, где ей не даст сбежать ни один камень. Но стоит ему уйти, как она снова пытается. Она знает замок лучше, чем Райн, но Астоун больше не разговаривает с ней – он верен новому хозяину. Она в одиночестве бьется с молчанием стен, а когда возвращался Алекс, радостно хватается за его руку.

...Это была первая рука за долгое время, которая не указывала, а просто держала.

Алекс приносил вишню, они уплетали ее вдвоем, кидаясь косточками и болтая ни о чём. Иногда один из них заводил нежеланный разговор, но тот вскоре обрывался – на ее просьбе отпустить или на его молчании.

Сегодня подходил к концу пятый вечер. Они сидели в свете оранжевых огоньков, Алекс гладил ее растрепанные волосы.

Она ждала, когда он в последний раз прижмется лбом к ее виску, снимет с колен и исчезнет. Хрипло щелкнет замок, и она сможет продолжить беседу с упертым каменным стражем.

Алекс прикидывал, чем обернется для него сегодняшняя встреча с Тэйси. Желание «гостьи» исчезнуть становилось всё сильнее, что не оставляло ему выбора. Девушка поймала его взгляд и немедленно отвернулась.

– Я ведь могу помочь, – тихо начал он.

Это была очередная попытка понадеяться на чудо.

Девушка наклонила голову и взглянула на Райна снизу вверх светлым глазом – второй скрывала неровная челка. – Хитришь.

– Нет. Я смирился.

– С чем?

– С нашей бредовой ситуацией.

– Это не меняет дела.

– Какого дела?

– Моего, Алекс. Только моего.

– Нет, это ты хитришь. Скажи, у тебя есть ответы для старины Алекса? Например, какого дьявола он сидит в этом каменном мешке со всеми твоими-нашими видениями?

Она промолчала, скинула темную прядку на второй глаз. Затем что-то буркнула, но он не расслышал.

– Сторожит меня и допрашивает, – повторила она по его просьбе.

– Не годится.

– Тогда придумай сам. Это не имеет значения. Ты и я, здесь – это ошибка, моя ошибка, не спорю. Я по собственной глупости упустила ситуацию.

– Я бы сказал, что ситуация тебя кинула. Причем, из окна.

– Спасибо, что напомнил.

– С простреленным легким и разбитой головой.

– Ага.

– Это, кстати, очень интересный аспект «не моего» дела.

– Именно что не твоего.

Он усмехнулся, завершая первый раунд. Временами она доводила его до судорог в челюстях.

– Возможно, я не настолько быстро восстанавливаюсь, но мы одной породы. И ты знала это с самого начала, иначе бы не оставила меня в первый раз.

– Ты так в этом уверен?

– Да.

– То, что ты полез за мной в Колодец и по неопытности схлопотал по первое число, целиком твоя заслуга. Я просто не хотела с тобой связываться. Кельтоники – народ живучий, это верно. Ну, сломал ты себе пару костей, что с того?

– Кто, прости?

– О боже. Маги, Алекс, маги.

Он язвительно приподнял брови:

– Даже неопытный маг вроде меня способен понять, что происходит с его телом. Я умер. Потом меня нашла Джулия. К счастью для нас обоих, к этому моменту я почти восстановился.

– Ты слышал о клинической смерти? Умереть на пару минут может каждый.

– Проведем следственный эксперимент?

Она отрицательно замотала головой.

Он взял ее за шкирку и посадил перед собой, заставляя смотреть в глаза.

– Я всегда допускал существование вещей, выходящих за пределы... общепринятых явлений. Верил в левитацию, в телепортацию, телекинез. Как в вероятную теорию. Но сейчас я имею с этим дело. Приплюсуем вагон и тележку чудес, о которых мне даже случайно слышать не приходилось. И ты... Твое оживление... Я знал, что так будет.

Она наконец подняла на него глаза. Несколько секунд ее взгляд резал, потом ему почудилось, что она сдается. Но она продолжала смотреть и молчать. Он всё еще ждал, когда его накрыло волчьей тоской:

– Я всё равно узнаю.

– Не узнаешь. Прости, но скоро я уйду – ради нашего общего блага.

Обычно на этом всё заканчивалось. Но сегодня он не стал останавливаться.

– Когда я очнулся в больнице, я сразу понял, что должен уйти и спрятаться. Знал, что во мне что-то изменилось. Незадолго до этого начали сниться чудные сны, иногда даже наяву, думал – с ума схожу...

Девушка хотела его прервать, но он не позволил.

– После нашей встречи всё изменилось. Я перестал быть психом и стал... как ты сказала? Кельтоником? Это официальное погоняло для таких, как мы?

– Вроде того. Не очень популярное.

– Тогда я продолжу по-старинке. Знаешь, в архиве Чесбери нет ни одного учебника, выпущенного после 1500 года.

Она засмеялась – неожиданно, по-настоящему: