Вестник и Крымская война (СИ)

— Мы что-то упускаем, это раз. Только удара по репутации Вадима не хватит. Горе по погибшей семье вызывает много сочувствия. Но здесь есть вариантик, — замялся Гурьба.

— Говори, — разрешил Николай.

— Вадим приехал в Петербург не один, а со старой подругой, по слухам, у них есть внебрачный сын.

В зале наступила тишина, которую никто не решался прервать.

— Не прошло и пол года, как он ее привез, — заметил Николай, — эти слухи должны стать громче, но без статей в газетах.

Николай заметил как Александр нахмурился и всем видом показывал, что думает об этой "блестящей идее", но вслух ничего не сказал.

— А что мы упускаем? — поинтересовался император, показывая, что предыдущий вопрос решён.

— Почему войска собираются в Москве? На что надеется Вадим? Что в казне закончатся деньги? — вслух рассуждал полковник.

— Тогда его надежды имеют основания, — признался Николай.

— Ждать платежей от коалиции — губительно, — вмешался Александр, — нужно действовать. Мы же знаем, где Вадим держит деньги…

Снова возникла пауза.

— Смело, — то ли похвалил, то ли испугался Николай, — мы можем выделить один корпус без вреда для обороны столицы?

— Думаю, что этот вопрос нужно обсуждать с Чернышевым, — ответил Гурьба, — но помимо войск есть дружина, полицейские и жандармы. Справимся. До Архангельска не далеко.

— На севере еще не везде есть железная дорога, — поспешил напомнить Александр.

— По старинке дойдут, не проблема. От Москвы дальше, —отмахнулся Николай, — Александр Сергеевич, возьмите оба вопроса в разработку. Нужно по тихому начать подготовку.

— Слушаюсь, — встал и отдал честь полковник, — разрешите идти?

— Идите, — отпустил его Николай и проводил взглядом, оставшись с сыном наедине.

Николай пытался разглядеть в Александре себя, но не получалось. Другой человек, взрослый, самостоятельный.

— Говори.

— Это ошибка. Нельзя трогать Вадима за семью. Коалиция уже почувствовала на собственной шкуре и кошельках, что бывает с такими обидчиками. Никто из командования в Крыму не выжил. Вообще. Нахимову не у кого было принимать капитуляцию.

— Посмотрим, — решил Николай.

***

Новости о первых шагах оппонентов до Вадима дошли из газет. Французский "Le Mond" и английский "Times", решили подвести итог двухлетнему повествованию и найти крайних в печальных результатах. Крайними выбрали оружейников, которые недостаточно быстро поставляли новое оружие, недостаточно быстро строили новые броненосцы, недостаточно быстро разрабатывали новую артиллерию, хотя пример всегда был перед глазами. Дальше авторы статей аккуратно подводили к успеху Вадима на международном рынке и лицензиях, которые перед войной корпорация планировала продавать за границу. Отдельно выделились австрийские газеты, которые чуть ли не прямым текстом заявили о сговоре своих оружейников с корпорацией. Как итог задавался вопрос: а что с договорённостей поимела корпорация, и не стала ли кровь сотен тысяч солдат достойной платой для Вадима.

Вадим, как и вся верхушка корпорации быстро поняли, что это только начало компании.

— Ты о чем задумался? — спросила Анна, застав Вадима за свежей газетой.

— На сколько хватит Николая. Он решил доказать всем и себе в первую очередь, что сможет победить меня не начиная кровавую баню. Представь себе это как хрупкое равновесие.

— Ты же сидишь в квартире. Только протяни руку и хлоп, — Ана показал как бы прихлопнула комара.

— Ну закроет он меня в крепости, но моя сила же не в, — Вадим не смог подобрать слов и показал на шелковый халат, — а в людях. Сколько пройдет времени, прежде чем мои люди собирутся и пойдут на приступ крепости?

— Там будут солдаты. С пушками, — заметила Анна.

— Конечно будут. А город утонет в крови. Заводы встанут, поезда встанут, дороги перекроют "добрые люди". И будет Николай потом собирать все по осколкам. Нет, ему нужно утопить меня. Сделать так, чтобы мои сторонникам было противно даже сидеть рядом. А пока же всем выгодно быть на моей стороне.

Вадим понял, что переборщил, когда Анна изобразила, что засыпает.

— Вот не надо. Будет весело, — пообщал Вадим.

И уже на следующий день несколько независимых газет на заводах по всей империи опубликовали информационную бомбу. Вадим решил не оправдываться в газетах, а просто перебить шум, громким взрывом.

На первых страницах красовался черновик договора между Николаем и группой государственных деятелей. Где помимо конституции, парламента и освобождения от крепостничества, Вадим подделал пару новых пунктов:

У помещиков не отнимали крестьян через десять лет, а выкупали сразу за часть ценных бумаг дочерних компаний Корпорации. Ажиотаж там царил такой, что даже война не могла заглушить выкрики на Петербургской бирже.

Второй же пункт гласил, что все крестьяне выкупаются сразу с землёй и без какого либо периода.