Вестник и Крымская война (СИ)

Николай посмотрел на Воронцова и увидел растерянность. Князь сомневался и чувствовал ошибочность решения, но себе объяснить пока не мог. Среди сенаторов и приглашенных министров тоже хватало растерянных людей. Чтобы провести свой вариант изменений Николай пошел на уступки дворянству, заставив крепостных отработать в течении десяти лет свободу. Он не говорил в слух, но свободу крепостных, которые принадлежали государству, должны были выкупить на деньги от коалиции. По мере поступления платежей император бы освобождал людей. Возможно, даже с землей.

— Отдельно от манифеста хочу добавить, что правительство во время этого сложнейшего периода показало себя выше всяких похвал, — Николай обращался к министрам, — я более чем доволен вашей работой, поэтому позднее пройдут награждения. Считаю, что изменений в структуре правительства — не требуется, — отменять самодержавие и вводить конституцию, как предлагал Вадим, Николай не планировал, — Считаю отдельно оценить превосходную работу заводов и фабрик, без их поддержки мы бы не смогли разбить врага, но… Но! Управление крупнейшими предприятиями, не должно происходить без надсмотра империи, поэтому поручаю министрам промышленности и финансов разработать механизм, по увеличению контроля за сверх крупными промышленными организациями. Мы не можем позволить себе, чтобы новейшие корабли стояли готовые в портах, пока враг громит наш флот у берегов Черного моря и обстреливает города. В связи с этим, будет разработана компенсация. Конкретно, я бы хотел начать с одного человека, чей вклад в победу невозможно оценить… Барона Беркутова сейчас нет с нами, он выполняет долг перед родиной, родина это ценит и считает, что именно такой человек должен занять место Наместника над Дальним Востоком. Именно у Вадима Борисовича хватит сил преобразить столь далекий и дикий край…

— Очередное изгнание, — Николай дернулся от раздавшегося голоса, как от пощечины, — Вот она ваша, императорская благодарность?

Вадим стоял в пальто за задними рядами сенаторов в компании темноволосой дамы и пары людей в сером. Он расстегнул пальто и пошел через ряды прямо к кафедре.

— Я пришел с радостной вестью — Царьград пал! — Вадим обвел присутствующих взглядом, — а что получаю в итоге? Что в итоге получает каждый из вас? Где документ о мире, о котором, ваше величество уже несколько раз сказало? Не рано ли вы празднуете победу? Не рано ли вы отпустили наших врагов из Балтики?

— Тишина! — Николай ударил по кафедре так сильно, что разлетелись листки с речью, — Как ты смеешь?!

— Я заплатил не меньше, чем каждый из здесь присутствующих, чтобы заслужить достойное отношение а не удар в спину! — возразил Вадим, — и я сейчас не про деньги, а про кровь! Про свою и врагов империи, которых уничтожал по ВАШЕЙ воле! По чьему же ложному навету в Этот раз меня отправляют в “достойную” ссылку? Не тех ли иностранных послов, что сейчас подслушивают под дверью сената? Или, уже не нужны наветы, и это личное?

— Вон! — Николай покраснел.

Никогда и никому в жизни он не позволял с собой говорить в подобном тоне, а уж тем более при людях. Людей высшего сословия наказывали и за куда меньшие проступки. Вадим же натянул на голову цилиндр и поклонился:

— Извольте! Обещаю, что вернусь, когда Вы подумаете над своим поведением и успокоитесь!

Разум Николая смыло волной возмущения и негодования. Какой-то сопляк, его отчитывал! От возмущения император даже не смог ничего сказать, пока Вадим не вышел из здания сената.

— ЗА НИМ! — скомандовал император и лейб гвардейцы послушались, но когда они вышли на улицу, то по дороге словно ветер уносилась черная самодвижущаяся бричка. Гладкая и низкая, она не походила на что либо, виденное людьми ранее.

Пока Николай рвал и метал, Воронцов же стоял с вспотевшими ладонями. Князь не понимал, зачем Вадим привез “замену Софьи” в Петербург. Так публично наплевал на траур?

Глава 22 Военное искусство

1 июня 1853 года. Петербург.

В Зимнем дворце дрожали стены от раскатов негодования и ярости. Князь Михаил Дмитриевич Горчаков, полковник Александр Сергеевич Гурьба, князь Воронцов и другие начальники и генералы тихо слушали отповедь императора:

— Мы не будем терпеть такое свинство! — Николай до хруста сжал кожаные перчатки, — такое не позволю никому! Никому!

— Ваше императорское величество, срочное донесение, — словно белая тень в дверях показался адъютант.

— Давай, — Николай поманил его и принял послание, а потом зачитал, чтобы слышали все, — сегодня, полчаса назад как из Москвы пришел гонец. В белокаменную по железной дороге перебрасывается два корпуса экспедиционных войск с бронепоездами!

— Но таких приказов им никто не отдавал, — с места встал военный министр Чернышев, — измена?!

— Пока не ясно, — Николай упёрся об спинку стула.