Вестник

– Бедняжка. Хватит мне зубы заговаривать. Что ты решил?

Байронс потянул паузу, затем задумчиво поинтересовался:

– Значит, ты желаешь стравить Чесбери и Марго Брандт?

– В Астоуне творятся странные вещи. Да, я сказал «странные», не корчись – мы ведь маги, а не фокусники, чтобы вытаскивать Чесбери за уши из черного цилиндра. Я обязан заполучить признание Каталины Чесбери, и оно должно быть подлинным. Откуда оно возьмется – дело десятое, это мы сумеем объяснить.

Дэн скривился, Тано в ответ сделал изящный жест рукой:

– Мы вобьем между ними клин. Они сцепятся, потому что ни Элинор Уэйнфорд, ни Марго Брандт не захотят идти на скамью подсудимых. Каталина Чесбери постаралась выгородить собственное семейство – насколько я знаю, с ее подачи дело выглядит так, будто она долго и отчаянно искала убийцу Горов, а наткнулась на бандитский синдикат. Очень благородно с ее стороны. Но Брандт вряд ли согласится пойти на дно в одиночестве, и чем больше она расскажет о Чесбери, тем лучше для нас. Те, думаю, тоже в накладе не останутся... Признание – только начало, повод, но с его помощью мы сумеем раскрутить дело. Ведь Каталина, сама того не подозревая, оставила нам премного аппетитных деталей.

– А что требуется от меня?

Старик поднялся, его светлые глаза жизнерадостно блеснули:

– Выяснить, где это признание.

– Но... – Байронс запнулся. Лицо у него вытянулось, и Тано отвесил в его сторону витиеватый поклон.

– Что, Дэн, хочешь знать, почему мы не можем найти его сами? – Он широко улыбнулся. – Оно спрятано в Астоуне.

Байронс приподнял бровь.

Тано многозначительно поводил взглядом по потолку, затем снова осклабился: – Да, да, ты правильно понял. Мы не способны видеть замок изнутри и не можем определить, почему. Если бы не интерес к семейству Чесбери, о нем бы вообще никто не узнал. – Старик живо распрямился в привычный громоотвод. – У Астоуна нет активной энергетики, вообще никакой, и он не отзывается на поиск латентных источников, но мы выяснили несколько фактов. Первый – восемьсот лет назад в замке много экспериментировали с пространством. Один не в меру талантливый маг сумел добиться ослабления плотности Потока процентов этак на пятьдесят – видимо, надеялся прыгнуть подальше. Боюсь подумать, чем он закончил. Кое-кто из наших предположил, что нынешняя гиперуплотненность – обратная реакция на старые заклинания, но это только гипотеза. И нам она ничем не поможет.

Дэн помотал головой, стараясь найти более простое объяснение. Тано вежливо подождал, пока тот смирится с неудачей.

– Мы не просим тебя докапываться до местных тайн, Байронс. – Дэн хотел было возразить, но Тано нетерпеливо отмахнулся от него: – Слушай дальше. Нынешние господа Чесбери к этим интересным свойствам отношения не имеют. Вывод? Астоун генерирует защиту сам. Ты единственный человек, у которого есть шанс быстро прорваться внутрь и обнаружить документ. Иначе нам придется прочесывать замок камень за камнем – голыми руками, причем тайно, и, как ты понимаешь, поиск может растянуться на неопределенный срок. А нам надо спешить, поскольку ордер на Охоту за Элинор Уэйнфорд и компанией истекает в течение года, а когда откроется новая возможность – неизвестно.

– Есть вариант попроще. Можно подождать несколько дней, пока Чесбери съедут из Астоуна. Они наверняка заберут признание с собой.

– А где гарантии? Замок для них надежнее, чем любое другое место, и они всегда могут под благовидным предлогом заявиться в гости. Вряд ли Уэйнфорды воспользуются признанием по доброй воле, потому как повязаны с Брандт хвостами, и в итоге эта злосчастная бумаженция будет валяться в каком-нибудь тайнике, пока мы не разберем Астоун на сувениры.

Дэн поднялся с кресла: – Чудовищный план.

– Правильно, Байронс! Ратуй за исторические памятники родины!

*                      *                      *

Клиника св. Иоанна

29 октября, 10:01

– Ладно, мистер Райн, вы вольны, как птица. Вот ваши документы, поезжайте. Я даже пожелаю вам удачи.

Алекс успел перебраться в кресло-каталку и теперь сидел в нем, как истукан, безучастно глядя в окно. Слова доктора не произвели на него особого впечатления. Он протянул руку и взял бумаги. Просмотрел, спокойно кивнул, поблагодарил. Кранц тут же натянул на лицо пластилиновую улыбку, продолжая раздраженно переминаться с ноги на ногу. Более неразумного поведения он в жизни своей не видел. Так же полагала и Джулия, грустно смотревшая куда угодно, лишь бы мимо Алекса. Ее осунувшееся лицо казалось непроницаемым, но Райн угадывал ее чувства. Она всё еще мучилась от неопределенности.

– Джулия? – тихо позвал он, и она немедля склонилась к его лицу. Ее взгляд преобразился, она сжала его здоровую ладонь.

– Да?

– Всё хорошо.

Джулия кивнула. Потом, как во сне, попрощалась с доктором и взялась за ручки кресла. Часом раньше она заявила, что не позволит сделать это кому-то другому. Кранц даже не стал спорить. Открыл им дверь, и они покинули палату.