«Весы» и другие пьесы

Тогда стояла зима. Мы оделись с дедушкой тепло и пошли опускать письмо в почтовый ящик. Мы прошли через двор. Хорошо помню, что дул сильный ветер с позёмкой и короткий зимний день начинал темнеть. Мы перешли через дорогу к магазину, на углу которого висел синий почтовый ящик.

Мне всегда нравился почтовый ящик. Красивый, синий, с металлическим гербом и белыми буквами: «Почта». Но почтовый ящик был предметом взрослым и моей жизни не касавшимся. Однако в тот день почтовый ящик стал частью и моей жизни.

Мы подошли с дедушкой к почтовому ящику, он поднял меня. Я голой рукой коснулся холодного почтового ящика, открыл его клапан, как веко прищуренного глаза, сунул в щель письмо, подержал его некоторое время и толкнул во тьму. Я даже слышал, как письмо упало на дно почтового ящика.

Но в этой щели была такая тьма! В почтовом ящике была такая тьма! Я такой тьмы не видел прежде никогда: ни в шкафу, ни в подъезде, ни под кроватью. Там, в щели почтового ящика, была абсолютная, могучая, бездонная тьма.

И я тогда не согласился… Я и теперь не согласен! Я не согласен с тем, что почтовый ящик просто висит на стене. Мне тогда привиделись таинственные коммуникации, которыми почтовый ящик соединён с глобальной почтовой системой. Мне почудились трубы, которые подведены сквозь стену к почтовому ящику, и я почти увидел, как моё письмо уже летит по этим мощным почтовым трубам, проложенным под землёй между городами… Оно летит… И благодаря цифрам индекса и написанному адресу оно безошибочно долетит до того города, до того дома, до того подъезда и именно до того почтового ящика, из которого его вынут мои мама и папа.

С тех пор я стал ждать писем и сам стал писать письма в разные города. Я получал удовольствие от покупки конвертов с картинками и красивыми марками… Первые письма я написал в первые свои школьные каникулы после первого класса. Меня на всё лето отправили к бабушке на Азовское море. И я писал одноклассникам. Азовское море, если честно, особенно в том месте, где жила бабушка, – ещё то море. Но если ты из Сибири, то нормально!

Я писал своим школьным приятелям, которых никуда из Сибири не отправляли о том, как мне хорошо. Они мне не писали ничего.

Но писем-то я начал ждать. Я многие годы ждал писем. Каждый раз, проходя мимо почтового ящика, я заглядывал в его дырочку в надежде увидеть не скучные газеты, а радостный уголок письма.

И даже когда в подъезде было темно, я на ощупь безошибочно находил наш почтовый ящик, засовывал пальчик в дырочку и точно мог определить, газета там, журнал или письмо.

Я так делал много лет, пока палец не начал застревать в дырочке.

Какое-то время я переписывался с англичанином. Мне тогда было немногим за двадцать. Я познакомился с англичанином своего возраста. Познакомился с ним в Москве. Приехал в столицу из Сибири, и, конечно же, ноги вскоре принесли меня на Красную площадь. Там я впервые в жизни увидел группу молодых людей, которые говорили между собой по-английски. Они были совсем другие. На них была другая одежда, у них были другие движения… Один откололся от группы, чтобы что-то сфотографировать, и я решил с ним познакомиться.

Я хотел с ним познакомиться не только потому, что он был из другого мира, и не для того, чтобы поменяться с ним одеждой. Здесь нужно понять! Я же приехал из Сибири. Приехал в Москву. И мне очень интересно было проверить… Я хотел выяснить… Хотел узнать: тот язык, которому меня учили в школе, он вообще работает или нет?

Сработало! Мы познакомились. Обменялись адресами. Телефонами обмениваться было бессмысленно, потому что мобильных тогда не было даже в самых смелых фантазиях, а звонить по обычным номерам было тогда дорого даже для англичанина. Проще говоря, мы обменялись только почтовыми адресами. И я как-то про это основательно забыл.

Наше знакомство случилось в августе. А где-то в конце октября в Сибири, в родном городе, на самой его окраине, я вынул вместе с газетами из помятого и искорёженного почтового ящика конверт из Англии.

Какое-то время я стоял неподвижно, держа этот конверт двумя руками, не в силах поверить в то, что я его держу. В то, что я вынул его из своего почтового ящика в подъезде девятиэтажки на окраине моего родного города. Этот конверт и этот подъезд вообще не сочетались!

Конверт был прост и прекрасен. В нём не было ничего лишнего. Это был просто белый, плотный конверт. Он был не большой, не маленький. Он был какой надо. На нём было две марки. Маленькие: красная и синяя. С профилем английской королевы. А ещё на конверте были прекрасные штемпели. Круглые и в виде длинных волнистых полосок. Когда я открывал этот конверт, мне даже захотелось попытаться вдохнуть остатки английского воздуха, который, возможно, в нём задержался…

По штемпелям на конверте я выяснил, что конверт попал на английскую королевскую почту тридцать два дня назад. Тридцать дней назад он покинул Британские острова. Двадцать четыре дня назад на нём появился штемпель Центрального международного почтамта города Москвы, а три дня назад наш родной местный штемпель.