Ветчина бедняков

– Здесь живут работницы, женщины. Мужской персонал живет в другой корпусе. Туалет и душевая в конце коридора. Желая удачи, дура!

И, круто развернувшись, ушел. Делать нечего: глубоко вдохнув, она переступила порог. Но зрелище оказалось не таким страшным, как она ждала. Это была небольшая комната метров 14, с единственным окном, закрытым задернутой коричневой шторой. Стены комнаты были выкрашены краской в темно – зеленый цвет. Она щелкнула выключателем на стене – ярко вспыхнул белый плафон под потолком. Обстановка была убогой, нов полнее приемлемой. Железная кровать с сеткой (старая кровать, из прошлого, как в настоящие советские времена), застеленная грубым, но чистым бельем. Шкаф рядом. Напротив кровати – стол и единственный стул. На стене прибито зеркало. Над кроватью, на стене – белый плафон лампы. И все. Окно выходило на часть двухэтажного дома и бетонной дрожки. Пол простой, деревянный, чистый. Возле кровати – протертый ковровый коврик. На дверь в виде вешалки вбит большой гвоздь. Она положила сумку на пол и села на кровать. Пружины жалобно заскрипели. Что ж, она ждала худшего. Здесь по крайней мере чисто, все необходимое есть. Конечно, не пятизвездочный отель, но и она здесь не в роли кинозвезды. Для прислуги – вполне нормально. Туалет и душ были в самом конце коридора. Раздельно. Стены выкрашены темно – синей краской. Окно душевой заляпано черной краской и наглухо забито. Отвернула кран: горячая и холодная вода. Только немного воняет ржавчиной, но вполне терпимо. В душевой на полу – грязноватый, рванный резиновый коврик. Содрогнувшись, представила, что придется встать на него голыми ногами… Нет. ни за что! Придется пожертвовать тапочками. На обратном пути дернула двери двух соседних комнат (рядом и напротив). Заперто. Потом с чистой совестью вернулась к себе. У нее в запасе еще оставалось время, и она достала мобильный, намереваясь позвонить Костику… Но телефон не работал. Не было связи, мертвая тишина. Она поняла, что в этом месте находится сигнал, который глушит мобильники, и содрогнулась. Мрачное, темное место! Какой же отсюда выход? Думать о чем-то подобном не хотелось. Она поступила так, и теперь должна думать по – настоящему. Думать так, чтобы все двери оказались открытыми, а ловушки – пройденными, иначе…. Она выключила свет и с комнате сразу стало темно. Темно – в разгар белого дня! Темно было и в ее мыслях.

Толстый слой прогорклого свиного сала глубоко въелся в металлическую поверхность котла. Запах был такой, что она с трудом заставила себя подойти ближе. Но, когда подошла, поняла, что запах вполне объясним: прогорклого сала было так много, что оно начало гнить. Прямо на стенке котла покрываться зелеными пятнами гнили. Это было ужасно. Она растерянно уставилась на котел, не понимая, что происходит, и в каком кошмаре она оказалась.

– Да не смотри ты, дура! – огрызнулась напарница, бросив на нее злобный взгляд, – стукнет кто-то суке, что ты чурбаном стоишь, сука деньги вычтет! Даже за минуту простоя! Если кто-то донесет суке, что ты хоть минуту стояла без дела, вычтет 10 долларов. Иногда в месяц она вычитает до 150 долларов, представляешь? Ей чужие деньги на глотку давят! Можно подумать, у нее своих мало! Как будто ада нам не хватает…. И без штрафов – пекло. Так что тряпку в руке – и вперед! Здесь везде Эмкины шпионы.

– Ротвейлеры, что ли?

– Ротвейлеры! Больно умная! А камеры наблюдения не хочешь?

Это было неожиданностью. И неожиданностью мало приятной.

– Где мне взять перчатки?

Бросив тряпку, ее напарница громко расхохоталась.

– Перчатки?! Да ты чего, совсем охренела?! Кем ты работала?! Здесь никто не носит перчаток – тряпка и порошок, достаточно. Ручками своими нежными будешь выгребать это дерьмо! Не знала, куда шла, что ли?

Котел был огромный, овальной формы, и по размеру такой, что доходил ей до пояса, а в ширину… Он стоял на двух деревянных бревнах (самодельных подставках) и выглядел намного грязнее всего остального, находившегося в помещении. На земле валялась тряпка, засаленная до невозможности, и жестянка с дешевым порошком с сильным запахом хлорки (она никогда не покупала такой порошок: плохо пах, ничего не чистил и на кухне был полностью бесполезен). В стене, над ржавой мойкой, торчал водопроводный кран. И рядом – ведро. Делать нечего. Вздохнув, она принялась таскать ведром воду и заливать в котел. Конечно, все начиналось тоже безрассудно, но не так плохо.

Когда истек положенный час (в первый день) она стояла прямехонько напротив входа в двухэтажный дом. Дверь была приоткрыта, но она не решалась войти внутрь. Ждать ей пришлось недолго: вскоре на пороге появилась все такая же блестящая Эмма Викторовна. Следом за ней, в грязном рабочем халате синего цвета, шла полная женщина с широким крестьянским лицом (без следа косметики) и загрубевшими руками работницы. Ее плоское лицо абсолютно ничего не выражало, только мгновением скользнула взглядом по новой фигуре – абсолютно равнодушным взглядом. Женщины спустились с крыльца.