Ветчина бедняков

– Галина, позаботься об этой… – даже не взглянув в ее сторону, не повернув головы, сказала Эмма Викторовна, – котлы, скатерти… И пусть помоет полы хотя бы вечером! Даже если задержится до ночи.

– Как скажете, Эмма Викторовна, – так же равнодушно произнесла женщина.

– Пусть тебе подчиняется! – и Эмма Викторовна удалилась по бетонной дорожке, по направлению к трехэтажному дому, громко стуча каблуками. Женщина подошла к ней:

– Идем, дуреха! Я должна все тебе показать. Ну ты и попала, подруга, – ее широкое лицо осветилось улыбкой, и внезапно эта женщина приобрела черты человека.

– Меня зовут Галина. Тебя как?

– Света. А куда мы…

– иди молча, лишних вопросов не задавай.

Они обогнули барак для жилья прислуги (который уже был ей знаком), завернули куда-то в сторону и вскоре пошли прямо по голой земле, приближаясь к той темной полосе, которую она заметила вначале (и приняла за непогоду).

– Детей, что ли, много? Одна, без мужа растишь? – не оборачиваясь, сказала Галина.

– Детей? – она растерялась, потом спохватилась, – нет у меня никаких детей!

– Тогда какого в это….полезла?!

грубое слово не резануло ее слух. Напротив, оно было очень даже к месту.

– Решила заработать.

– Заработать! – презрительно фыркнула женщина, – в Южногорске безработица! Люди нигде не могут найти работу, уезжать заграницу вынуждены. На обувной фабрике люди получают 3–4 доллара в месяц. Городок небольшой, работы совсем нет. А сюда никто не хочет идти! Не догадываешься, почему? Никто во всем Южногорске! За 300 баксов в месяц!

Замолчав, женщина ускорила шаг.

– Тогда чего ты тут?

– Чего? Я тут технической прислугой заведую, рабочим скотом, значит. И чтоб не сбежала. Мне платят две ставки – 600 в месяц. И без всяких вычетов. А у меня двое детей и пятеро внуков. Кто их прокормит, если не я? Да и не все ли равно, где вкалывать? Тут хоть за это платят.

– Мне тоже нужны деньги и…

– ни хрена ни получишь! Эмка – сука жадная. Будет штрафовать ни за что. Не выдержишь.

– Она что, тут хозяйка?

– Именно! Ты в точку попала! Ей тут почти все принадлежит. И живет в хозяйском доме – в трехэтажном, хотя всем врет, что это не так. Ты к этому дому даже близко не подходи! Хозяин свою прислугу привозит из города. Я с ними даже не встречаюсь. Работницы его завода, каждый раз другие. По выходным бесплатно вкалывают.

– У этой… Эммы Викторовны вид совсем не как у домработницы.

– Правильно. Она ведь хозяйка. Ты с ней язык не распускай. Со мной общайся.

Вскоре она увидела несколько строений. Вернее, два, стоящих вплотную друг к другу. За ними было третье – белый, кирпичный, одноэтажный дом, довольно чистый по виду. Только возле этого дома была бетонированная дорожка. И даже какой-то чахлый зеленый кустик.

– Все, пришли, – сказала Галина, – эти два деревянных барака – здесь мы и будем работать. Это технические помещения. Кирпичный дом – кухня со столовой для прислуги в доме и на полях. Будешь мыть кухонную утварь. Сегодня – так уж точно.

– А что это за темная полоса совсем рядом? Собирается гроза?

– Гроза? Ты что, совсем идиотка? Ии слепая? Забор это! Черный металлический забор! Совсем как на входе! За ним начинаются поля. На полях работают сезонные рабочие. Тут целая плантация. Выращитвают всякое. Живут они в другом месте, за забором. Отсюда в котлах им с кухни приносят обед. Повар сам отвозит, на машине. Никто даже присутствовать при этом не должен. Рабочие приходят со стороны реки, через другой вход. Поэтому мы с ними не встречаемся. А часть живет постоянно, в бараках, но только по ту сторону забора.

– А урожай?

– Урожай они обрабатывают там же. На той стороне склады построены, даже какая-то фабрика вроде есть. Черт их знает, что они там производят. Никогда не видела.

– А ты видела кого-то, кто там на полях работает?

– Нет, не видела. И ты не увидишь. К забору не вздумай даже близко подходить. Он под электрическим током. Провода даже по земле протянуты, на метр. Дотронешься – погибнешь. Я всех об это предупреждаю. Обязана предупредить! Если случится что – будет на моей совести. А по ночам они в этом районе спускают собак. Ротвейллеров. Только тогда спускают, конечно, когда в кухне и пристройке никого уже не остается.

– Зачем им такие меры предосторожности?

– Чтобы урожай не воровали, наверное. А то как же? И местные свои здесь воруют, и из города набегут, как прослышат про легкую добычу. Нашему человеку только дай шанс украсть! Ну, хватит болтовни! Обедать будем в доме, там столовая. Идем.

Внутри барака было навалено множество посуды, чанов, кастрюль, каких-то пласмассовых бутылей огромного размера. Возле стен были ржавые мойки, краны. Галина направилась к одному из них.

– Я мою бочки, в них будут квасить капусту. А твоя задача – котлы. В них варят обед сезонынм рабочим.

– Господи… На чем же его варят?

– На некачественном сале, конечно. На не свежем, техническом сале.

– Этот один котел?

– один. Этот. И еще пять.

Она залила воду только на половину, когда, отбросив шланг (Галина поливала бочки из резинового шланга прямо в помещении) скомандовала:

– Обед!