Ветер Безлюдья (СИ)

Магазин оказался ювелирным. У меня на языке сухо залипло «это безумно дорого», но я ничего не говорила. Откуда же все берется? И подобное во Дворы «прибивает к берегу»?

— Не любишь такие?

— Никогда не носила ювелирку. У меня даже уши не проколоты.

— А я ничего не понимаю в камнях и металлах. Если тебе не нравится такой вариант подарка, можно выбрать и на той витрине — с полудрагоценными камнями. Там я отличу янтарь от яшмы. И они мне кажутся красивее.

Да, украшения были сделаны со вкусом. Но я не могла представить, что ношу что-либо подобное. Персоник, — вот браслет-спутник моей жизни. Серьги? Кольца? Тем более — колье?

— Давай без подарка?

— Совсем?

Виктор казался разочарованным. Я могла понять — сегодня был день широких жестов, он переодел меня в теплое и здешнее, хотел подарить то, что любят все женщины на свете. Какой мужчина мог привести свою спутницу в ювелирный и сказать «выбирай все, что нравится»? Только тот, кто может заплатить за что угодно… или тот, кому все достается бесплатно…

— Этот браслет из янтаря подойдет к цвету моих волос?

Кокетка из меня вышла неопытная. Виктор засмеялся и я вместе с ним.

— Да, бери. Бери хоть все! И побежали в продуктовый, а то нас дома совсем потеряют!

Дурочка

К себе в полихаус я добралась лишь поздним вечером. Не рискнула ехать в метро в обновках — переоделась и переобулась обратно у родителей Виктора, оставив все там. Я бы и запарилась. Но рюкзак все равно распух, едва вместив пироги, завернутые для тепла в полотенце, и бутылку белого вина, что Ефим Фимыч и Виктория Августовна упаковали мне ответным гостинцем «на континент».

Я зашла тихо, не зная, спит Гранид уже или еще нет, на всякий случай стараясь не шуметь. Горел свет и монитор компьютера.

Мое хорошее настроение переливалось через край, и я спросила с улыбкой:

— Чего не спишь?

— Ломаю голову… — растягивая слова ответил Гранид и свернул программы. — Тебя ждал.

— У меня пироги с собой, еще даже не остыли полностью, будешь? С капустой, с картошкой и пару сладких с черничным вареньем.

Я сначала переоделась, потом уже взялась за рюкзак.

— У тебя такой говорящий взгляд, Гранид, — посмотрев на него, не удержалась от озвучки мыслей, — тебя раздражает мое «кудахтанье»? Смотришь на меня с таким снисхождением, словно перед тобой деревенская курица прыгает. Я права?

— Нет, не права.

— Папа мой сокрушается, что я никак не займусь чем-то великим. А я люблю бытовую ерунду.

— Послушай… мы недавно говорили о деньгах. Я сегодня получил последний ответ на разосланные резюме, и там отказ. Везде отказ. Статус бывшего наркозависимого мешает, так что с работой не все так радужно, как думалось. Помоги мне взаправду. Я смогу зарабатывать, только если сам на себя, а свое дело потребует вложений — хорошее железо, реклама, да и без средств первое время не потянуть.

— А сколько надо?

Гранид сказал ту сумму, которую я ему озвучила четыре дня назад, рассказывая о родительской помощи.

— Ты нарочно? Вот ни больше, ни меньше?

— Да.

— Я же реально обнулюсь.

— Понимаю. Но ты все же на плаву, есть работа, есть родные. А у меня, кроме тебя, никого нет, и ты можешь помочь. Пожалуйста. Деньги на пенсионке — это на далекое будущее, ты сама объясняла, они сейчас тебе никакой погоды не сделают, а меня спасут!

«Жить и делать глупости дальше?» подумала про себя и взяла молчаливую паузу, разбирая рюкзак до дна и выкладывая пироги в полотенцах внутрь холодной духовки. Есть самой их никак не хотелось — много сдобного теста, начинка слишком жирная и слишком сладкая. Вкусно, но за ужином в гостях еле съела один с чаем. Через силу.

Гранид подошел и заглянул в кухонную зону. Весь его вид говорил о лихорадочном нетерпении, и он буквально высверливал меня своим взглядом с вопросом «да или нет?».

Мне было трудно. С одной стороны, это уже не совсем мои деньги, — родительские. Если узнают о списании, — страшно представить, что со мной сделают. С другой — любой человек в праве надеяться на помощь именно тогда, когда трудно. Прямо сейчас.

А если без оглядки на всех? Не заботясь о том, что подумают родители? Что подумает сам Гранид? Что подумают, если узнают все прочие — следователь, соседка, тетя, дворовые жители или попутчики в метро? Что я сама для себя? Я сама как?

А в голову так и лезло недавнее — «Почти как в сказке — принц и лисенок»… Не уходило из мыслей, будило во мне не только осколочные воспоминания, но и ту, давнюю привязанность к Граниду-мальчишке. Взрослый образ сделал свой шаг назад.

— Хорошо, забирай, — я встала напротив Гранида и вызвала на персонике программу личного счета. — Тебе переводить на тот обязательный, что соцработник открывал? Или другой?

— Правда, поможешь? — Он улыбнулся и развернул экран своего персоника.

— Да. Сканируй, сейчас введу код для подтверждения, и будешь богат как король. Не спусти все на мороженое.

Я перевела, потом подтвердила. Получила оповещение о списании, и готовилась почувствовать приступ холодного страха от содеянного. Стояла, прислушиваясь у себе, но ничего не было. Сердце спокойно.

— Скажи, Ромашка, а я тебе хоть немного нравлюсь?