Ветер Безлюдья

— Что вы имеете ввиду?

— «Моя дочь договорится» — и Надин присылает телефон и фото, где вам лет двадцать, отчего я предвкушаю, как меня будет соблазнять рыжая бестия ради жирненького процента для маман. Я рассчитывал расслабиться в этот форс-мажорный период. А приходите вы, не при параде, не молодая, да еще на самом деле качаете права… Вы тогда знали, кто я на самом деле?

— Нет, — добавила откровенности. — Я действительно пришла по поручению матери и разговаривала с вами из-за нее. Согласитесь, это какая-то насмешка судьбы, раз так познакомила?

— Соглашусь.

Он кивнул, чуть повернул голову, взглянув в окно, а я вдруг заметила наушник. Полупрозрачный, телесного цвета корпус таблетки был едва заметен — утоплен в слуховой проход. Меня насторожило — еще недавно я сама ходила со своим «радаром» мыслей, надеясь выловить «потеряшку» из толпы. Подозрения про Елисея беспочвенны, но на всякий случай я четко в собственной голове произнесла: «Перестань подслушивать, идиот! И немедленно посмотри мне в лицо!». Редактор ничем не показал, что услышал.

— Зачем вам «золотой ключик»?

— Я мечтал заполучить хоть одну псинку себе на службу, но за столько лет не встретил и одной. Может, я ошибся, и вы — не собака?

У меня перещелкнуло в голове, и в памяти отчетливо предстала тетя Эльса, сказавшая странную на тот момент фразу: «Ты, как маленькая собачка, носилась везде, где хотела. Одно наказание. Пойди, поймай». Елисей намекал еще на какие-то способности таких вот «золотых ключиков», но ничего, кроме свободного доступа ко всем пространствам, мне в голову не приходило. Не буду себя выдавать незнанием. Закрою тему.

— Что вам известно о Тольфе?

— Куда вас качнуло. Уходите от вопроса?

— Вы первый. Не хотите говорить, зачем я вам, тогда перейдем к другим делам. Мое время дорого.

— Слушаю.

— Вы должны перестать делать то, что делаете. Освободите Колодцы, сдайте «гербарий» и исчезните из Сиверска. Вас до этого момента не трогали, потому что ваша польза была под вопросом. Теперь под вопросом и ваша жизнь.

Глаза Елисея похолодели и даже заискрились. Он посмотрел на меня иначе и шевельнулся в кресле, подсобравшись и выразив всем своим видом интерес:

— Есть силы способные угрожать мне смертью?

— А что вас так удивляет? Вы тоже этим не гнушаетесь.

— Моя задача приносить людям удовольствие, и одно-два исключения не в счет.

— Плохо справляетесь. Освободите место по-хорошему.

— Кем же вы меня пугаете?

— Тигром. — Я добавила в голос твердости и произнесла это едва слышно. — Колодцы должны быть оставлены. На вашего уважаемого клиента капкан уже взвели, при чем руками полиции. Взявшись за его заказ с Гранидом, вы даже не подозревали, на кого подняли руку, да? Вы ни черта не знали про пространства Тольфы, про сообщение между городами, про то, какие там силы. Вы куснули крупного хищника за лапу по дурости и незнанию.

— Не впечатляет. Так ли страшен тигр, что я не могу пару раз дернуть его за хвост и обнаружить котенка? Ведь у них не нашлось парламентеров посолиднее вас, барышня.

И Елисей со скепсисом приподнял бровь.

— Да вы никак смущены, что я такая несерьезная, господин Елиссарио? Даже десерт мне купили.

Он засмеялся, не сдержав эмоций, и не торопился продолжать разговор. Отпил кофе, дав себе паузу. Я покрутила в руках свою чашечку с остывающим напитком, подумала о том, как же вкусен десерт и как опасно его трогать. Будто лакомства на столе в заколдованном домике.

— Вы меня не обманете, Эльса, и не убедите, что за вами стоит крупная группировка, которая расчищает себе Сиверск, и вы у них на службе. В вас нет ни жадности, ни подлости, ни страстей. Даже шороха нет. Полная тишина.

Если бы он не добавил последние два слова, я бы опустила руки. Но на вечере мамы он отвлекся на приватный звонок, поставил наушник в ухо и отошел якобы поговорить. Не будь моего феномена «потеряшек», эта мысль ни за что бы не пришла мне в голову. Фантазии бы не хватило! Жадность, подлость, страсти — так ли он находил своих клиентов и своих подручных, слыша их мысли? Да, именно так! И именно поэтому он стоит во главе колодезных, на нем все держится, на его «чутье».

— А кто вам сказал, — произнесла с расстановкой, улыбкой и одновременным похлопыванием себя по уху, — что вы способны слышать таких как я? Это не сработало ни тогда, ни сейчас. И можете сколько угодно не воспринимать меня всерьез, но уже завтра вас убьют. В Колодцы я приведу своих, «гербарий» они найдут с гонцами, остатки вашей прислуги сдадут полиции. Сэкономьте время и усилия, а новая власть отпустит вас с миром.

Лицо редактора стало другим. Он смотрел на меня с удивлением и гадливостью одновременно. Никакая привлекательная внешность не способна была перебить обоюдной неприязни друг к другу. Его от меня воротило точно также, как и меня от него. Радовало одно — он не ожидал, что кто-то посторонний знает его секрет «чтения мыслей».