Ветер богов

Тот же лейтенант Майлз прекрасно демонстрировал закалку и выносливость своих коллег. После дозы спиртного, которую принимал господин лейтенант, любой наш соотечественник не смог бы пошевелить пальцем и ему потребовалась бы помощь врача. Но господин лейтенант даже управлял своим «джипом» на изумительной скорости, преодолевая любые препятствия. То, что одним из подобных препятствий стала беременная госпожа Эдано, является, как установила наша полиция, следствием её собственной неосмотрительности. Она неоправданно полагала, что обочина дороги предоставлена для пешеходов. Так действительно и было в прошлом, но теперь, когда появилась более современная американская техника и такие закаленные люди, управляющие ею…

Нас очень огорчает отсутствие патриотизма у соотечественников».

Когда полковник Дайн ознакомился с переводами подобных статей, он окончательно вышел из себя.

— Чем вы ещё можете обрадовать меня? — сдерживая ярость, спросил он контрразведчика.

— Только вот этим, сэр! — невозмутимо ответил тот, подавая небольшой заостренный колышек из бамбука.

— Что за мусор?

— Из-за этого мусора, сэр, нам скоро придется впереди «студебеккеров» посылать каток или бульдозер. Такой колышек пропарывает шину, как стальной гвоздь.

— Черт возьми! Куда смотрит их полиция? Почему не принимает мер?

— Я уже связался с полицией, сэр. Но дорога длиной в пятьдесят километров, и на каждом километре деревушка или поселок. А такую «мину» может поставить любой мальчишка. Не может же полиция арестовать всех мальчишек.

Полковник помолчал, обдумывая создавшееся положение, потом решительно отрубил:

— Они меня ещё узнают. Свяжитесь с полицией и эмпи. Арестуйте их комитет за подрывную деятельность.

— Слушаюсь, сэр, но…

— «Какие еще «но»? — снова взорвался Дайн.

— Видите ли, сэр, арестовать их лучше было бы раньше. Ведь вы приказали всех уволить, и теперь забастовщики формально не имеют отношения к базе.

— Плевал я на все формальности. Выполняйте приказ!

— Слушаюсь, сэр! — сухо ответил контрразведчик. Пожалуй, из всех подчиненных полковника он был наиболее самостоятельным, так как обладал большими правами.

7

В тот же день Сатоки, Оданака, Эдано и другие члены профсоюзного комитета были арестованы и доставлены в Кобэ. Они готовились к такому обороту: заранее был создан «запасной» комитет. В него вошли Харуми, Умэсита и ещё несколько рабочих.

Арестованных комитетчиков поместили в камерах раздельно, и в тот же вечер начался допрос:

— А, Эдано-сан! Вот мы и снова встретились. Очень сожалею, что по такому поводу, — дружелюбно встретил Эдано знакомый уже следователь.

— Я тоже.

— Не ожидал, что такой человек, как вы, станет коммунистом и нарушителем законов. Это ведь из-за вас и вашего друга Оданаки началась забастовка?

— Вы же знаете, что дело обстояло иначе, господин следователь.

— Почему вы так думаете?

— Я верю в нашу полицию, — чуть улыбнулся Эдано, — она всегда всё знает. Наверняка среди членов профсоюза у вас есть свои люди.

— Наша полиция в комплиментах не нуждается, — лицо следователя стало вдруг официальным. — Забастовка началась после вашего увольнения. Вы это отрицаете?

— Нет, господин следователь. Действительно так. Но наше увольнение было лишь поводом, и бастовали мы ровно сутки.

— Сутки?

— Да! Нас потом всех уволили. Вам это известно.

— Да, известно, но ваши действия подрывают оборону государства и сурово наказываются.

Эдано приподнялся и, глядя в глаза следователя, твердо проговорил:

— Разве есть закон заставлять людей работать свыше положенного и не платить им? Разве есть закон, позволяющий иноземцам издеваться над нами, японцами, на нашей земле? Разве есть закон, разрешающий им убивать нас, как убили мою жену?

Следователь отбросил авторучку:

— Здесь неподходящее место, чтобы заниматься коммунистической пропагандой. Идите и подумайте, поговорим завтра. Надеюсь, одиночка и соответствующий режим помогут вам понять свою вину.

— Мой отец, господин следователь, просидел в тюрьме двенадцать лет и остался при прежних убеждениях, а я сын своего отца. Ещё раз заявляю: мы ни в чем не виноваты.

— Уведите! — махнул рукой следователь.