Ветер делают деревья

— Враньё, — не согласился Гарик, — у меня дедушка есть в Кутаиси. — У него ни одного зуба нет, а он здоровее вас всех, потому что у него на шее сидят пять сыновей, две дочки и пятнадцать внуков.

Потом пришёл опоздавший Лосев.

Когда ему сказали, что у меня зуб шатается, он тоже захотел его пошатать.

Лосев засунул руку мне в рот и так дёрнул зуб, что тот сразу вылетел.

— Ты не волнуйся, — сказал Лосев, — сейчас мы его назад вколотим. Дайте что-нибудь тяжёлое!

Тут Маша побежала прямо к воспитательнице и с ужасом в голосе сообщила ей, что из меня зубы посыпались.

— Это нормально, — ответила Вера Александровна, — к десяти годам они все выпадут.

— Как это все? — испугался я. — А есть я чем буду?

— Так у тебя новые зубы вырастут — постоянные, а это — молочные.

Лосев кивнул:

— Теперь понятно, почему они такие жидкие.

* * *

В этом месте Вера Александровна улыбнулась и потёрла горло. Что-то аэрозоль не помогает. Хорошо бы за праздники кашель прекратился. Ведь через два дня ей нужно выходить на работу. Ну да никуда не денется, пройдёт.

Она снова придвинула тетрадь.

— Что он там ещё про меня написал?

Сегодня Лосев и Толик поспорили. Лосев говорил, что Толик толстый, а Толик не соглашался и объяснял, что он полный.

— Ну, да, — кивнул Лосев, — полный толщины.

Тогда Толик надулся, выпятил губу и стал ещё толще. А Лосев посмотрел на него внимательно и говорит:

— Нет, ты всё-таки толстый, смотри, как из тебя толщина лезет.

А Гарик снова в углу стоял, потому что в Тихий час нам на кровати показывал, как лезгинку танцевать. Я так не могу. У меня колени в ту сторону не гнутся.

У нас в группе появилась птица. Жёлтая, с маленьким кривым клювом, всё время по клетке скачет как ненормальная. А мы всё думали, кто же это? Я сказал, что, наверное, это — декоративная птица канарейка.

Но Лосев возразил:

— Никакая она не канарейка. Она же совсем дикая, вон как прутья грызёт. Она — какой-нибудь гриф, наверное. Только ещё маленький, птенцового возраста. Вот вырастет, отогнёт прутья, вылезет из клетки и всех из автомата перестреляет. Узнаете, какая канарейка!

Тогда мы позвали Гарика, чтобы он сказал, кто это — гриф или канарейка? Ведь Гарик в Грузии жил, а там, наверное, канареек много.

Гарик подошёл и ответил:

— Я не знаю, кто это, но это не орёл.

— Почему? — спрашиваем.

— Потому что у орлов вид гордый. А она скачет как блоха.

Потом подошла Вера Александровна и объяснила, что это — попугай, такая птица, которая в жарких странах живёт, на широкой Лимпопо, откуда Айболит приехал. А я потом всё думал, про какую страну она говорила? Если про Африку, так Айболит оттуда не приезжал. Он местный.

Сегодня у нас в группе протекли батареи, и к нам пришли огромные краснолицые люди. Я думал, что это индейцы, а оказалось — водопроводчики. Одного из них звали Семёныч, а другого — Петрович. Они разговаривали на каком-то странном языке. Я не понимал ничего, кроме слова «дай!», с которым Семёныч то и дело обращался к Петровичу, и тогда Петрович начинал бить по батарее огромным гаечным ключом.

Паша всё время крутился возле водопроводчиков, потому что вообще очень интересуется техникой.

— А что это в батарее всё время булькает? — спросил он Семёныча. — Давление, что ли?

— Ага! — ответил Семёныч и крикнул Петровичу: — Дай!

Петрович дал по батарее, и вдруг оттуда как зашипит!

Мы кинулись всей группой в спальню и залегли под кроватями, как солдаты в окопах. А когда вылезли оттуда, уже не было ни

водопроводчиков, ни давления. Только на полу темнели полосатые следы огромных сапог.

Вера Александровна довязала шапку. Теперь, наверное, шарф вязать начнёт. А потом шубу и сапоги.

Вчера мы с бабушкой ходили в зоопарк. Мы прослушали интересную лекцию о животных нашей планеты. Меня поразила одна вещь: почему-то если животное необычное и яркое, например, павлин, то оно живёт непременно за границей. А если — обычное и серое, например, волк или бобр, то — у нас.

Сегодня Толик принёс в группу бинокль, и мы через него пытались увидеть в Кремле президента. Но бинокль дальше входа в детский сад не показывал.

— Надо перевернуть бинокль, — сказал Гарик, — может, с другой стороны он мощнее.

Лосев перевернул бинокль, посмотрел на улицу, потом вместе с биноклем повернулся к нам и как заорёт:

— Нет! Отсюда тоже ничего не видно!

— Ты чего вопишь? — спросила Юля.

— А вы с этой стороны очень далеко были. Я думал, если тихо говорить, не услышите.

А Паша и Толик рубашками поменялись насовсем. Но когда вечером родители пришли, им назад меняться пришлось. Только у Пашиной рубашки теперь дырки в подмышках были, потому что Толик на несколько размеров больше.

Сегодня у Сансаныча заболела сестра. Теперь он уже смотрел не на облака, а куда-то в себя. Мы, чтобы развеселить Сансаныча, спели для него всей группой: «Вот оно ка кое, наше лето!» А Паша подарил ему робота-терминатора, правда, без руки. Но Сансаныч сказал, что это ничего, что руку Паша потом додарит. Когда найдёт.

Вера Александровна начала вязать шарф.

Сегодня Вера Александровна провела урок рисования.