Ветер душ (СИ)

   Я получил легкую взбучку. И опять подъемы, спуски и подъемы. Внизу Бастион. Здесь крупноблочно, габаритно. Мы над стеной, на массивном выступе козырьке. Он обрывается вниз не стеной, хуже. Под ногами голимая пустота. Край мира.

  - Исторический кадр, - балагурит Володя.

  Его движения, ужимки опереточно вызывающи, смешливы, резки. Высота, будто пьянящее море. Эта стихия захватывает его полностью.

  - Тетки, ко мне, - он по-отечески берет за самостраховки Татьяну и Верунью и вместе с собой пристегивает их к страховочному тросу.

  Они боятся, но тренеру наплевать. Он мягко, но аргументировано настаивает, и бравая троица откидывается с отвесного края карниза над бездной. Тетки в притворном испуге мельтешат руками, мило улыбаются остальным...

   Трос был - миллиметров двенадцать. В процессе тренировки, срыва на нем повисают два человека. Случаются пиковые нагрузки, рывки. Может в секунду кг сто и потянет. Но его ржавому железу уже тогда настучало лет десять. А их трое, на одном волоске... Я до сих пор боюсь за эту троицу над Бастионом. Она замерла во мне навсегда.

   Ноги смешно задираются вверх. Будто сами по себе. Качусь подошвами по мелкой осыпи. И ни капельки не страшно. Нахрапистая уверенность в собственной силе. Внизу лагерь. Накрыт стол. Эх, пообедаем.

  - Ожили ? - подтрунивает Володя.

  Конечно ожили, не то что на высоте. На мох ногу не ставь. Зацеп подергай, а потом бери. Да, неприятственно, когда под тобой лишние семьдесят метров полета. А ветер шевелит вздыбленные волосенки.

   - Шарики отвязывай! Приехали! - галдят старики.

   Мой лично лопнул Юрка - брат Володи. Зато разрешили снять сбрую (так Квашнин обвязки называет). Полегчало. Особенно за чаем.

   Но отдохнуть по-настоящему опять же не дали. Я последние чаинки сплевывал, когда мужички загоношились.

   - С горки кататься будем, с горки, - и усмехаются не добро и загадочно.

  Долго перлись по пыльной осыпи вверх и на противоположный склон. Правда, и по скале шли немного, но так - в связки не цеплялись. Полого. Наверху скала странная - в дырочку. Сама круглая и дырки такие же. Метров сорок - сорок пять высотой. На ее темечке глыба с дом - чудом каким-то прилепилась. Я лезть на макушку не захотел. Она над пропастью почти половиной тела нависла - того гляди, вальнется.

   - Она не падала ? - спрашиваю у мужиков.

  - Падала, - со вкусом и весомостью отвечает Горбунов, - три раза на место ставили.

  Ну ржут хором. А что смеяться, когда из щели арматура, трубы торчат. Значит кто-то сдуру пробовал махину свалить. Но куда там - в ней тонн сто, не меньше.

   Мужики трос натянули между двумя огромными скальными болдами. Вот тебе и горка. Под тобой метров пятнадцать не меньше. За трос карабином цепляешься - и поехали на салазках. Весь в веревках будто паук в паутинке. Страхуемся по полной программе. Но тетки орали как резаные. Я и не пикнул. Скатился целых два раза и кучку синяков заработал.

   Тут ведь не рассчитаешь. Веревку то передадут, то зажмут лишнего. А карабин по тросу - сыр по маслу. Скорость в три секунды набираешь. Дух захватывает.

   Поздно вечером, при свете костра нас принимали в скалолазы по-спартаковски. Вот это было зрелище. Нет, нас не мазали пастой и сажей. Нас не били калошами по бренному заду. Первый тест - на боязнь высоты. Мы, новички сидели в палатке и нас вызывали по одному.

   Я вышел вперед, чтобы не ждать. Предложили с завязанными глазами прыгнуть вниз с доски. Предупредили, что двое будут подымать ее над землей повыше, а я могу держаться за их головы.

   Из-под повязки ничего не видно. Как курица на хлипком насесте. Доску оторвали от земли, она заходила ходуном под моим весом. Я придерживался за макушки подымающих доску. Она медленно уходила вверх, а их головы вниз.

   Вскоре я был вынужден присесть, чтобы не потерять дружеские опоры под руками. Вокруг кричали - прыгай, а я не решался. Я не видел землю из-за повязки и боялся подвернуть грешные ноги. Наконец смущение одолело страх, я переклонился... И сразу же ткнулся коленями и носом в заботливо расстеленный спальник.

   Сорвал повязку, мои провожатые катались по земле и камням, крепко держась за животы. И правда, в этой ситуации лопнуть от смеха не мудрено. Я потом сам испробовал на сотоварищах. Доску поднимали долго и упорно, сантиметров десять над землей. А те, за чьи головы ты держишься, садились на карачки медленно и равномерно. Иллюзия полнейшая.

   Все уходит вниз, и тело теряет опору. Оно трепещет перед высотой, не представляя ее реальных размеров. Она кажется гибельной. И ты не веришь ни во что. Не веришь крикам, что ЭТО надо, что ЭТО надо делать только так, что ВСЕ будет нормально.

   Я новичок. Я действительно не верю в руки, которые держат мою жизнь на страховке, на траверсе, на турнике. Я еще не знаю, что здесь невозможно предавать, даже если на карту поставлено главное, что имеешь - жизнь.

   Это самое сложное и самое заманчивое. Учиться не предавать и не быть преданным. Наверное, именно это искусство и заворожило меня, втянуло в новый мир будто воронка. Ведь путь - это шаг, а страх лишь повод для преодоления.