Ветер душ (СИ)

   Мы уже полностью отданы новому миру, а в нем не курит никто. Мы хотим быть стариками. Мы желаем лазать как они и даже лучше. Нам нужны спортивные разряды и место среди их мужества и силы. Мир рисует новые, яркие картинки, творя невесть что с моим воображением. Я мечтаю о новых маршрутах.

   Украдкой, пристыженно возвращаемся в лагерь. В нем нет места для слабости или лжи. У полупотухшего костра Володя без устали продолжает объяснять кому-то из стариков, как тот должен пройти стенку. Обязательно пройти! Он неистощим в своем увлечении.

   Но нам уже все равно. И пусть острые камешки впиваются в бока, продавливая тонкий спальник. Пусть комар назойливо гудит под носом с явно агрессивными намерениями. Пусть кто-то неопознанный, маленький, но опасный забрался в запретную теплоту моего спальника и мелко копошится насекомыми ножками.

   Мне плевать. Я устал до такой степени... Я видел в этот день столько, что видеть его более не могу.

  Сегодня великий день - праздник Первого мая. Нас, словно уток к столу, фаршируют ожиданием прямо с утра.

  - Готовы? - спрашивает сияющая Татьяна.

  - К чему ?

  - А увидишь, - и они смеются с хохотушкой Веруньей в кулаки. Смех комкает их лица, обещанием торжества сияют глаза. А мне неуютно.

   Я не заметил, что вчера вечером к нашей спартаковской компании присоединилась куча народу. Окружающее пространство утыкано палатками разнообразной формы и наружности. Желтые, красные, синие - они будто разноцветные грибы повылазили вокруг нашего лагеря.

   Прямо напротив и ниже по склону метров на триста расположился 'Локомотив'. Выше, там, где кончается Гавань, проявились сине-белые цвета флага 'Буревестника'. Ближе к реке, рядом с огромным плоским каменюкой, кто-то, особо не стесняясь, написал 'Енбек' на боку личной палатки. Да кого тут только нет. Человек триста - четыреста, не меньше.

   Спортсмены и матрасники копошатся будто вши в муравейнике. У каждого лагеря собственный дымок, а то и два. Стоят машины, мотоциклы, автобусы, грузовички. Выгружают снаряжение, продукты. Шастают в трусах и коротеньких трико, гоношатся, подпрыгивают.

  Я смотрю дисциплины в 'Спартаке' побольше, чем у большинства. Вон мужики стоят и курят, не скрываясь. А что мне до них? Я теперь спартаковец. С утра мне и остальным новичкам выдали личные обвязки. Сияющие чайники щеголяют в новой символике : "Спартак скалолаз". Я горд необычайно и не снимаю ремешков с торжественного момента получения.

   Был праздничный завтрак - с тортиком соответственно. Граждане остались основательно довольны. Даже брюзга Маликов. Сейчас собираемся на парад. Говорят, ожидается грандиозное представление. Нас сбивают в кучу и распределяют на тройственные связки. В них мы прицеплены друг к другу, а прежде всего к старичкам веревками для пущей безопасности.

   Новичкам тем, кто пришел только сейчас и вообще в этом году, прикрепляют сзади воздушные шарики. Нас так пометили. Остальные смеются. Со стороны очень весело. Отправляемся делать траверс Броненосца. Несем с собой флаг, где-нибудь повесим.

   Полезли на Броненосца с самого его хвоста. Здесь он мал и тонок как древний динозавр. Первые пять метров прошли не напрягаясь, почти пешком. Но вот расстояние до земли такое, что в два счета можно сломать шею, и страховка ощутимо напряглась. Еще через несколько метров настоящая стенка. Вниз круто и далеко. Ноги задрожали, но тут же получаю пинка от более опытных сотоварищей.

  - Не трусь! - хищно кричит Квашнин.

  Опять граждане ржут лошадьми.

   Выхожу за перегиб, там на хребте полого. Неимоверно счастливая толпа лежит кверху пузом и глазеет на обалдевших новичков.

  - Ну как? - наперебой спрашивают тетки.

  - Нормально, - отвечаю я, стараясь не глазеть по сторонам.

  Под нами справа - Лева, слева - наша любимая Беговуха. Вижу широкую скальную полку - окончание вчерашнего маршрута. Внизу копошатся маленькие фигурки. На реке кто-то купается. Видно далеко-далеко. Или берет начало в Китае, и доносит свои воды в Балхаш.

  - Не спи, замерзнешь, - сверху дергают веревку, и я подымаюсь еще и еще.

   Тропинка, по которой мы шагаем, на краю вертикальной пропасти. Вернее, хуже. Давящая высотой пропасть с обеих сторон, но с одной стороны чуть пониже и покруче.

   - Город, - основательно итожит Витюля.

   Его лицу чужда и тень страха.

   Но я вижу одну нескончаемую, плавную ленту реки. Кажется, она у самых ног, а я балансирую на лезвии бритвы над бездной. Меня за шкурку теребят неунывающие тетки. Слишком выпучил глазки наружу. Это весело.

   Двинулись к Серпу и Енбеку. За перегибом скалы веревка медленно ползет через сдвоенные, страховочные карабины на анкерном столбе. Кто-то лазит по трассам и в праздники.

  Я наклонился через край и впритык, близко увидел руку и каску. Конечности вместе с их обладателем чудом держались на гладкой вертикальной стене. Пальцы вцепились в крошечные зацепы. Их кончики белые пребелые.

  - Куда прешь! - праведно и истошно заорали соплеменники.