Читаем Ветер ярости полностью

Ветер ярости

по средам и иногда по четвергамя езжу на таксик спортивно-развлекательному комплексуолимпийскийтам стоят фуры с книгамиони привозят их из Петербурга и увозят в Петербургя оказываюсь на стоянкегде толпы мужчин передают друг другутяжёлые картонные коробкиони часто подгоняют газели и грузятпо двадцать тридцать пачеку меня поставки небольшиеотправляю на Питер максимум пять коробоки забираю примерно столько жемужики которые привозят мне книги улыбчивыеи всегда одни и те жечасто шутят со мной по-добромупро то что я сломаюсь с этими коробкамиили что даже если поставка оплачена Питером они все равноне откажутся взять с меня ещё денегу них на фуре изображена спокойная короваона пасётся на лугу на фоне голубого бестревожного небау них в кузове очень сухо и пыльнопахнёт картоном бумагой деревомтипографской краскойи никакими не курями и кислыми арбузамиони почти не матерятсяя думаю иногда что дальнобойщики которые возят книгивообще никогда не матерятсяони счастливые людиу них очень сухо в кузовеи за книгами приходят не воры труба интеллигентные продавцы книгно это конечно же не такони матерятся и счастливы ровно настольконасколько счастливы русские дальнобойщикия смотрю на их лица заглядываю в их глазамне кажется они знали моего отцаодного кажется я даже видела на поминкахпосле похоронон даже кажется подсел тогда к моей бабке и долгоо чем-то говорил с нейно это не такэти люди никогда не встречали в дороге моего отцаони едут по другому регионуони едут по трассе где ели и ржавые болотаперемежаются с березовыми рощамимой отец ехал по югу Россиигде ничего кроме степного ветра не переменяло степиосень зима весна и лето меняли цвет степной травывесной сладко пахло полыньюи какой-то безродный куст цвёлсветло-розовым цветомэтот запах был странный и очень щемил сердцеэти люди не знали моего отцакак и другие случайные людино каждый раз когда я забираю коробки с книгамия смотрю им в глазаи думаю что они такие же как онони едут и едут без усталиа потом перестанут