Ветер ярости

Ветер ярости

У этого цикла очень долгая и болезненная история. Я писала его около полугода, и так совпало, что начала я его писать за месяц до начала флешмоба #янебоюсьсказать[4]. Я никогда не тороплюсь с публикацией, «ветер» я вообще не собиралась публиковать, если честно. Даже побаивалась это делать. Когда я росла, я смотрела на женщин, которые меня окружали, я не понимала, почему все, что с ними происходит – побои, изнасилования, убийства, – происходит. Я с детства наблюдала, как насилие над женщинами, жестокое, страшное, встроено в повседневность. Мать рассказывала мне, что когда она была маленькой, ее отец, мой дед, накручивал на кулак вафельное полотенце и бил мою бабку, по грудям, почкам, животу, печени, каждый раз, когда она возвращалась с работы. Так он выражал свою ревность. Он не бил по лицу, чтобы утром она могла идти на работу. Когда мать подросла, она начала защищать ее от отца. Когда росла, я видела, как мать избивает ее сожитель, а тетку – ее парень, я пишу об этом в тексте “Что я знаю о насилии”. Сексуальное насилие – центральная тема цикла. Мы живем в мире, где женщина, пережившая изнасилование, слышит в свою сторону, что она провоцировала насильника, слышит, что она сама виновата, а домогательства и сексуальное насилие со стороны мужчин списываются на слабость и инстинкт. Я видела многих женщин, переживших изнасилования, я знаю женщин, которые в рутинном режиме занимаются сексом по принуждению. Я сама много раз попадала в ситуации, когда легче было “перетерпеть”, и терпела. Несколько раз я избегала изнасилований, а в другие разы – нет. Я знаю, что чувствует женщина, которая идет по улице в два часа ночи, у меня с собой всегда – нож или связка ключей. Когда я писала “ветер”, я мучилась вопросом – почему мы переживаем все это, почему мы терпим и почему “нет” означает “да” для насильника. И почему они, справив свою неугомонную нужду с помощью чужого тела, безнаказанно идут дальше. Рассказывают своим друзьям о победах на фронте любви (не зря метафора войны так прижилась в дискурсе, относящемуся к сексу). Я начала читать тексты о жертвах изнасилований, смотреть статистику, читать о ПТСР (Посттравматическое Стрессовое Расстройство[5]), и, если до этого насилие было инкорпорировано в быт семьи и мой личный быт, то после долгих размышлений, чтений статей, работы в кабинете психотерапевта, я начала вытаскивать из себя все, что связано с насилием, и переоценивать события своей жизни. Все преступники должны быть наказаны, а насилие, которое мы воспринимаем как норму взаимодействия, – нужно пресекать и делать видимым. Множество женщин боятся говорить об изнасилованиях, потому что знают, что их ждет порицание. Я писала эти тексты и хотела, чтобы женщины читали их и находили в них поддержку в борьбе против насилия.

Ветер ярости Песни ярости

Ремень, на котором висит ружье,
натирает мне шею и лопатки…
Моник Виттиг «Вергилий, нет!»

Я зашью раны на твоем теле своим волосом

и поцелую – чтобы они зажили
Моя чернобровая спутница поднимается
моя чернобровая спутница размыкает глаза свои
И я вижу их они как бабочки
быстро двигаются в темноте
и мерцают

Она улыбается оголяя под сильным ртом своим

острые зубы

По красной пыли мы идем

Я не вижу границы твоему телу

я не вижу границы твоим маленьким твердым пальцам

Ты говоришь что за горизонтом возможно есть

что-то для нас
и таких же как мы женщин

Мы медленно движемся и за нами костры полыхают

и греют наши с тобой спины

Нет ночей они кончились там

где тысячи рук опустились в опустевших заводах
Нет ночей они кончились там
где все влюбленные поели друг друга
Нет ночей они кончились там
где стрекозы и светлячки оцепенели от зарева
Нет ночей
они растворились в зареве

Теперь только красная пыль

Она не вздымается от ветра
Ветер кончился там
где застыли моря напившись нефти
Ветер кончился там
где я в ухо твое выдохнула признание

И ты подняла голову

Чтобы встретить мой взгляд
И мы увидели зарево

* * *