Ветер, кровь и серебро (СИ)

Поначалу он даже задумывался о том, чтобы попросту сбежать из Штольца в Даррендорф, прихватив Эрнеста, — он боялся надолго оставлять Роэля одного. Младшего брата Софии он считал едва ли не родным человеком: вспоминались детские мечты иметь именно младшего брата, а не сестру. К тому же мальчики могли бы играть вместе, Эрнест бы рос вместе со старшим другом, и пусть тот при этом приходился ему дядей. А Хельга… Её общество с каждым днём тяготило Хельмута всё сильнее. Вот он и захотел сбежать, но потом понял, что это глупо, неразумно и по-детски. Пусть уж лучше она бежит, если ей что-то не нравится. В конце концов, своё наследство он ей не передавал, в Штольце правитель — он, а Хельга просто заигралась в правящую баронессу, ибо слишком уж часто ей приходилось быть его наместницей. Ничего, больше такого не повторится. Пора бы ему окончательно остепениться, перестать ребячиться, отлынивать от дел и взять власть в феоде полностью в свои руки.

Вдруг Хельмут услышал звуки щелчков пальцами, и образ родного замка из желтоватого камня, что стоял перед его глазами последние несколько минут, тут же растаял. Зато он увидел лицо герцогини Альберты: холодные серые глаза, один из которых пересекал старый розоватый шрам, в недоумении поджатые губы… Это она щёлкала пальцами перед его лицом, пытаясь вернуть в реальность из плена воспоминаний. Да уж, этикет и такт — это точно не про неё… Впрочем, подобная простота и прямолинейность, обычно не свойственные герцогиням и вообще дворянкам, Альберте лишь прибавляли очарования.

— Вы в порядке? — с тревогой в голосе спросила она. — Вы уже минут пятнадцать так стоите, не двигаетесь, как каменный истукан…

— Да я просто… задумался, — пожал плечами Хельмут и вновь попытался улыбнуться — и вновь у него ничего не вышло.

— Я сперва подумала, что вы хотели к нам присоединиться, — Альберта осмотрела его с ног до головы придирчивым взглядом, — но всё-таки ваша одежда не вполне подходит для тренировок.

И правда, его чёрный бархатный камзол и украшенная кружевом фиолетовая рубашка наверняка бы пострадали, даже если бы он просто решил пострелять из лука — что уж говорить об упражнениях с мечами и копьями. О том, что учебный бой сегодня был нешуточным, свидетельствовали разного размера дыры на сером стегаче Альберты — поверх него она накинула чёрную бригантину, руки её были защищены наручами, а ноги — набедренниками и наколенниками, немного ржавыми, но для тренировки вполне годными.

— Нет-нет, я просто… ещё и засмотрелся… на вас. — Пожалуй, это прозвучало странно, словно он пытался оказать Альберте двусмысленные знаки внимания. И в то же время это было правдой.

Герцогиня Вэйд очень отличалась от Кристины как внешне, так и в плане техники ведения боя, и Хельмуту было любопытно понаблюдать за ней. Однако невесёлые мысли и воспоминания о доме помешали этому, разбередив рану в груди и вызвав такую боль, которая могла бы сравниться лишь с сожжением заживо, наверное…

— О, мне очень приятно ваше внимание. — Альберта сделала наигранно-нелепый реверанс и кивнула в сторону оружейной. — Проводите меня? А то все мои солдаты уже разошлись, оставили даму без сопровождения, такие-сякие…

Всё-таки её позитивный настрой немного притуплял боль. Хельмут даже пожалел, что они раньше не познакомились ближе.

Они пошли через мощённый булыжником внутренний двор к оружейной. Ветер шевелил соломинки под ногами, серые облачка бежали по небу, и даже здесь, на холме, за толстыми крепостными стенами был слышен шум Нижнего города. Однако голос Хельмута легко перебил этот шум — он сам не ожидал, что скажет это вслух, но всё-таки сказал:

— А вам, герцогиня, мужское внимание наверняка надоедает?

— В мирное время — да, — отозвалась она. — А на войне как-то… как-то не до этого, знаете ли. Да и я слишком хорошо знаю мужчин и умею избавляться от их назойливости.

— Неужели? — поднял бровь он во вполне искреннем изумлении.

— Вот уже много лет под моим началом находятся десятки и сотни мужчин, с которыми мне приходилось ходить в бой плечом к плечу и сосуществовать в мирное время, — пожала плечами Альберта. — И все они, буквально все поначалу недооценивали меня — именно на этом и было основано их повышенное внимание ко мне. Но потом… — Она едва ли не оскалилась. — Я доказала им, чего стою.

— Но вы же всё равно не будете утверждать, что сильнее какого-нибудь обобщённого мужчины, — зачем-то возразил Хельмут. Ему не хотелось спорить о чём-то подобном (да вообще ни о чём), но слова сорвались с его языка едва ли не против его воли — такое и раньше случалось, но давно… в лучшие дни.

Они зашли в оружейную, освещённую парой факелов. Альберта поставила копьё к стене, меч повесила рядом и принялась снимать набедренники. Она ничего не ответила Хельмуту, и он решил, что она обиделась. Наверное, стоит извиниться, но… вдруг герцогиня резко повернулась к нему лицом — в глазах её читался вызов.

— Хоть вы и при параде, давайте проверим, — предложила она.