Ветер моих фантазий. Книга 2 (СИ)

Когда солнце закатное опускалось еще ниже, за край леса и других новостроек, уже не видное отсюда, оно все еще цепляло окна и стены новостроек на правом берегу. Правый берег, но всегда ли право то, что таким называют?.. С другой стороны, технический прогресс наползает и захватывает все больше и больше пространства, все больший кусок отрывает у природы. Пока эта часть парка еще живая, еще неупорядоченная и активная на множество голосов живых существ. Эта дикая часть намного интереснее ухоженной его половины, с четкими дорожками, посыпанными песком, чистыми, искусственными объектами для развлечений. Отсюда даже колеса обозрения не видно.

Хотя если пересечь берег и углубиться в лес, то видны следы мусора — человеческая цивилизация забралась уже глубоко в сердце природы и там многое загадила. Везде следы. Весной, когда еще даже не начала пробиваться первая трава и листва, здесь расцветают костры и одежды шашлычников, за ними — забытый ими мусор. Почему на природе первым делом расцветают одежды отдыхающих людей и надолго искусственными цветами остаются пятна оставленного ими мусора? Но это кусочек природы у города, а ведь и в больших лесах вне городов тоже растут помойки и свалки. Люди не щадят никого. Наша цивилизация не щадит никого, даже лоно первой матери, выпустившей нас — природы родной планеты.

Иногда я хотела написать книгу — и это место особенно будило во мне такие мысли — о столкновении природы и человеческой цивилизации, о столкновении искусственного и естественного, о войне между умом и душою. Книгу, в которой будет кричать моя душа. Душа, которая видит мусор в лесу и видит, как мир этого леса гибнет. Душа, которая хочет сопротивляться гибели до последнего. Это будет книга о столкновении людей и природы. О людях, которые мирно жить с природой не хотели. Не смогли. Я заранее знаю, что у тех героев все плохо закончилось. Они отравили, что могли, остались на голой планете, среди искусственных строений. Да, может, они и всю планету свою погубили. Ведь есть же теория, что в Солнечной системе когда-то была десятая планета, а теперь она летает обломками. Есть мнение, что Марс и Венера чуть больше по условиях пригодны для людей. Но, может, уже была планета, которая была более пригодной? Просто ее больше нету. Ее не стало. И что, если люди однажды ей в этом помогли?

— Думаешь? — тихо спросили со спины.

Медленно обернулась. Я хотела увидеть его. Но уже по голосу и чистой русской речи поняла, что там стоит другой человек.

— О чем? — Виталий улыбнулся, но как-то грустно.

Он сегодня вообще был каким-то другим. Рабочие брюки, рубашка длинная. Волосы, зачесанные со лба и закрепленные искусственным составом. Но, может, меня больше зацепил его взгляд, на удивление спокойный для всего?..

— Так, — вздохнула, — Много всего навалилось.

Слишком много. Кажется, я сама начала ссутулиться.

— Если хочешь, расскажи.

— Тебе так хочется узнать, о чем я думаю?

— Это отвлечет меня от собственных мыслей, — новая горькая усмешка. Сказал и добавил торопливо: — Прости, я эгоист.

— Ты — мой друг, — сказала и улыбнулась.

— Спасибо, — улыбка и взгляд его холодных глаз потеплели.

— За что? — растерялась от его непривычной реакции.

— Что наполняешь мое существование жизнью.

— Звучит как признание в любви, — ляпнула и тут же смутилась.

Взгляд потупила. Он не прикоснулся ко мне. Стоял так же в трех шагах. Но ответил серьезно:

— Так и есть. Хотя это не та любовь, которая будит желание слиться с твоим телом. Но от нее тоже отзывается что-то внутри.

Слог был высокопарным. И вообще, говорил он сегодня как-то иначе.

Все-таки посмотрела на него с любопытством. Он стоял, глядя на тонкую реку, последнюю преграду между лесом и домами. Русло, что словно вены жизни проходит между человеческим выбором. Ладонь лежала у него на сердце.

— Странно, я все еще живой… — сказал он тихо, как будто разговаривал сам с собой.

Но я напряглась от смысла его слов.

— А что… не должен был? — ступила к нему, спросила, замирая от ужаса, — Что… ты чем-то болен?

— Сердце болит, — он с горькой улыбкой повернулся ко мне.

Мне вспомнился его странный приступ на детской площадке. Когда он рассказывал про кошмар, где какой-то мужчина вырезал свое сердце, чтобы отдать ему. Он тогда выглядел ужасно. Я испугалась, что смертельно болен или что у него больное сердце. Но… а если так и есть?.. И сначала Ки Ра поигрался со мной и выбросил, а теперь и Виталий меня покинет? Умрет?.. Нет! Ни за что!

Шагнула к нему еще ближе, подхватила и сжала его руки, мешая вырваться — он растерянно смотрел на меня — и твердо спросила:

— Что с тобой случилось, Лий? Ты чем-то болен?

Глава 12.5

— Разве что любовью, — кривая усмешка. А глаза серьезные и отчаянно холодные.

— Ты так с нею не поговорил?

— Нет, — качнул головой, — Но одна наша встреча уже делает меня счастливой, — взгляд поверх наших соединенных рук, на гладь воды, — Знаешь, она похожа на первую мою женщину, — вдруг улыбнулся, — Такая же рыжая. Такая же упрямая. Я смотрел на нее, замирая от ужаса порою, так она напоминала мне ее!