Ветер моих фантазий. Книга 2 (СИ)

— Ты будь осторожней с экспериментами. Другой мог бы тебя не выпустить. Опять потом с ума сходить будешь.

Виновато потупилась.

— Я был намеренно груб, чтобы тебя проверить. Но… давай забудем?

Кивнула, всхлипнув.

Он крепко меня обнял. Не выпустил. Но не продолжил.

— И что теперь делать будешь?

Чуть помолчав, греясь в его объятиях — эгоистично использовала его, но мерзнуть не хотела, тем более, когда смогла открыть кому-то свою тайну и сердце, мне было страшно оставаться одной в темноте и пустоте — все-таки сказала:

— А ты не считаешь меня сумасшедшей? После всего, что я рассказала?

— Нет, ответил друг серьезно, — Просто это молодость. Молодым свойственна импульсивность.

— Снова как старик! — пихнула его кулаком в грудь. Но легонько.

Он меня не выпустил. Глухо спросил:

— Можно… я… я о тебя погреюсь? Еще немножко? Я устал быть один.

— Только вдруг Лерка тебя потом убьет?

— Думаешь, кого-то сегодня точно должны убить? — ухмыльнулся он, — Да ну! Вероятность, что она будет шляться ночью в чужом районе близка к нулю. Да и… — вздохнул, — Скорее, она пойдет к нему.

— Зачем к нему?

— Если он зацепил ее больше меня.

— Ну, может… хотя ну его нафиг!

— На фиг его! — согласился парень.

— Слушай… — задумчиво пощипала край его рубашки — он не заправил ее в штаны — потом стала ему за ремень запихивать.

— Ты чего? — Виталий шарахнулся от меня.

— Ты так замерзнешь.

— А, ты об этом, — усмешка, — Думал, опять хочешь экспериментировать.

— Да ну тебя! — отвернулась.

И почувствовала, что снова замерзаю. Но, кажется, он сам замерз. Подошел, приобнял за плечи.

— Пойдем уже к остановке?

— Пойдем, — вздохнула.

Но через несколько шагов остановилась, схватилась за его запястье — единственного человека в мире, который знал обо всем и сколько-то спокойно все воспринял:

— Но что мне теперь делать, Лий?

— А что ты хочешь делать?

— Ну… я не могу успокоиться… почему они рисовали мою книгу? Которую я им не показывала?!

— В мире много похожих сюжетов. Вот, кто-то сказал, что основных всего тридцать шесть или тридцать два. Прикинь, все произведения пишутся по ним! Все кино по ним снимается! А ты удивляешься, что чьи-то рисунки напоминают тебе сюжет твоей книги?

— Логично, — кивнула. Тем более, что сама какую-то статью о том читала, давно уже. Хотя почему-то вспомнила только сейчас, — Но… а если правда? Почему я написала книгу, которую рисовали они? Да еще за несколько лет до меня? Незнакомые со мной?..

— Ну… — друг сколько-то подумал, потом остановился.

Мы еще не дошли до остановки маршруток, но уже видели огни полукруглого и загнутого домов с берегу и белых фонарей.

— Я вот думаю… — глухо начал Виталий и замолчал.

— Что думаешь? — пощипала его за рукав.

— Есть у меня одна теория…

— Да говори! Но только не говори, что я сумасшедшая!

Парень засмеялся. Легонько похлопал зачем-то меня по ушам. Потом серьезно заговорил:

— В последние десятилетия стал популярным жанр постапокалипсиса…

— Да еще в библии грозились апокалипсом!

— Еще там, — он кивнул, — Но сейчас именно постап. Гибель цивилизации. Мир после.

— Сумрачный мир, — поежилась, — Мне не нравятся эти истории о трупах меж обломков, цунами или зомби от радиации.

— А я вот думаю, — он задумчиво почесал нос, — А если это правда?..

— Что правда? — напряглась.

— Если наша цивилизация — уже не первая? И были какие-то технические цивилизации до вас, но они уже погибли?

— И? — заинтересованно подалась к нему.

Друг снова меня обнял. У него уже уши покраснели. Бедолага! Эх, нечестно обниматься с парнем подруги, но он вообще в рубашке одной, а я в двух куртках! Да и… они же не решили еще ничего. Вроде так можно? То есть… я надеюсь. Да просто я эгоистка. А сейчас осенний вечер.

— Теперь снимают кино. Пишут книги. Много историй о гибели старых цивилизаций. Обычно — технических. Там даже уже летали в космос и могли общаться с другими существами. Мир стал шире этой вселенной. Но они все равно погибли. И есть авторы, которые тяготеют к этому жанру. У некоторых очень убедительно получается.

— Как будто были там.

Мне вспомнилось японское анимэ о городе, где небо затянулось тучами. И только когда угрохали какой-то завод — тучи наконец-то рассеялись — и те люди впервые смогли увидеть небо. Голубое, высокое, чистое. Они увидели его уже на развалинах. Но, кажется, они не жалели. Кто-то же выжил.

Как-то грустно стало внутри. А друг добавил, терзая душу еще больше:

— Может, реинкарнация и в правду существует? Или генетическая память? Уже же говорят, что человек поступает, как вели себя когда-то его предки. И, представь, если был уже какой-то мир — привычный его обитателям — но все неожиданно разрушилось. Это же огромный стресс! Особенно, видеть, как гибнут многие вокруг… как гибнут близкие… Когда нету сил противостоять стихии. — голос его стал хриплым, — Страшно видеть крушение всего… родного города… надежд… мечтаний… видеть трупы вокруг… пытаться спасти хоть кого-то, но стать бесполезным… И на обломках старого мира все те знания уже бесполезными будут. Надо будет как-то выживать.