Ветер нагваля или Прощание с доном Хуаном

Затвор затвором, а полное отшельничество в начале моей деревенской жизни никак не получалось. Перешагивал через самоотречение — нужно было к людям обращаться, чтобы с деревенским бытом помогли освоиться. Чтобы напомнили мне: что, почём и как. По дороге в магазин, в соседнюю деревню прицепился ко мне вольноопределяющийся парень лет тридцати, Юрка. Лицо треугольное, брови обгорелые, а зубы чёрные от папирос и чайного чефира. Не хотел, а разговорился с ним. Он работает у здешнего фермера, на краю деревни. Тот ему не платит, а кормит и жильё даёт. Юрка — сирота из-под Петербурга, в какой-то «общаге» прописка есть. Но, говорит, в деревне прожить легче. И скитается Юрка по деревням. Была, рассказывает, у него родная тётка, но та от него отказалась. Глубокой это для него оказалось раной, поскольку об этом только мимоходом рассказывая, он не смог на лице скрыть жалость к себе и чуть не заплакал. Живёт Юрка — не думает о будущем. Я пожалел парня, пригласил его в свой дом, угостил. Юрка-то мне и помог с деревенским бытом освоиться, напомнил, как косить траву, дрова колуном колоть, с печкой обращаться и т. д. Я потом от него стал отмахиваться, своё магическое одиночество соблюдал, и он заобиделся…

Лучше всех в здешних местах косил траву худощавый мужичонка Володька Гусев, с подпрыгивающей походкой. Чтобы так косить, надо родиться и вырасти в деревне. Пройдёт косой с утра, как бритвой по щеке — начисто. Трава ложится ровно. Искусство!

Но ближе к делу, к дону Хуану. Я это отступление специально сделал. «Здесь вам не равнина, здесь климат иной…» Здесь вам не мексиканские пустыни. Здесь леса, болота, комары да змеи, озёра, кабаны, волки, коршуны. Здесь русский Дух, здесь Русью пахнет! И корни мои здесь.

Полночь. В комнате полумрак. Я лежу на диване, на котором всегда спал мой дед. Думается, не спится. С мыслью — «всё-таки надо заснуть», почувствовал вдруг какую-то странную резь в теле. Открыл глаза. Надо мной в полный рост стоит человек в маске палача в балахоне, который носили когда-то члены американской группы «ку-клукс-клан», истребляющие неугодных людей, в частности, негров. И этот палач-мститель большим острым колом больно тыкает в моё тело и пытается выковырять меня из моей физической оболочки. Ясно вижу его в полутьме, чувствую реальную щемящую боль. Что-то сразу мне подсказало, что если я сохраню свою лежачую позу, останусь в безопасности. Страшно, но не очень. Представьте: ночь, заброшенная среди синих, дремучих лесов деревня, и я один в старом, запустелом, необжитом доме с непонятными звуками, стуками и шорохами на чердаке, за печкой и за стенкой. Кошки? Мыши? А может быть не они, или не только они?.. И неизвестно, откуда взявшийся, страшный палач возле тебя и не во сне! Рехнуться можно, «крыша» поедет (как точны наши выражения! Едет крыша — сдвигается наша точка сознания!) Неподготовленный человек может в такой ситуации отреагировать неоднозначно, и точно тогда «поедет» точка сборки… А я в это время знал, что передо мною не галлюцинация! Их вообще у меня никогда не было. Однако многое я в своём сознании уже проработал, поэтому остаюсь в основном спокоен. Дон Хуан указывает на определённый класс неорганических существ, которые реально сделать нам ничего не могут, но напугать могут сильно, до седых волос и даже до смерти!

Лежу, но беспокойство моё усиливается. Хочу разобраться, выяснить, но не могу встать. Я необъснимо скован, повязан, склеян. Слышу сзади женский голос в движении (летает возле, за спиной): «Ой, ну чего же ты не выходишь? Всегда такой активный…»

Я: «Кто это?» Голос: «Это опытный и опасный маг!»

В голосе звучат нотки поддержки, доброты, помощи. «Маг» продолжает меня больно расковыривать. Уже впадая в панику и всё более доверяясь этому поддерживающему женскому голосу, я кричу: «Что он от меня хочет? Помоги мне!»

Сам усилием воли встаю физически с дивана и включаю в комнате свет. На часах 0.30. Никого. Очень тихо, подозрительно тихо. Просто угрюмая, зловещая тишина! Знаю, что «Они» ещё здесь, подле меня. Молюсь в ночи…