Ветер нашей свободы

— Тебе все еще интересно узнать, что случилось с Клоуном? — тихо спрашивает, и у меня перед глазами возникает образ искалеченного мужчины.

— Ты еще спрашиваешь? Конечно! — надеюсь, что он действительно согласен рассказать.

— Это долгая и довольно печальная история, — вздыхает Филин. — Готова слушать?

— Не томи! — прошу, сгорая от любопытства, и ерзаю на сидении.

— Двадцать пять лет назад жил в нашем городе мальчик Миша, — начинает Фил свой рассказ, а я задерживаю дыхание, не желая пропускать ни единого слова.

Молодой и энергичный, родившийся в тотальной бедности многодетной семьи, Миша хотел для себя другого будущего. О, нет! Ни за какие коврижки он не согласен был больше голодать и донашивать портки за старшими братьями. Он хотел носить лучшие костюмы, обедать в лучших ресторанах и иметь в своей постели самых красивых девушек — таких, от взгляда на которых, стыла бы кровь. Миша искал возможности осуществить свою мечту о богатстве, а тот, кто ищет —

всегда находит.

Парень открыл свой бизнес — где-то покупал, что-то продавал. В общем, крутился, как белка в колесе, потому что по-другому просто не мог. Что и говорить? Он был талантливым бизнесменом. И лучшие красавицы падали к его ногам, и сильные мира сего готовы были заключать с ним выгодные сделки, уважали и считались. Но однажды Миша влюбился. Да так сильно, что от любви той спасу не было никакого. Ну что тут плохого? Люби и будь любимым —

живи и радуйся. Да только избранница попалась ему не самая обычная, а жена одного видного деятеля. И не была бы наша история такой печальной, если бы красавица эта не ответила на Мишины чувства. Но она, на беду нашего героя, тоже воспылала любовью, да такой всепоглощающей, что готова была мужа своего, толстого и старого, оставить, а с Мишей закружиться в танце вечной страсти и любви.

Только не любят некоторые, чтобы им рога наставляли. И тот муж, чья жена так приглянулась нашему герою, тоже не захотел диким сайгаком по городу бегать.

Обломил он свои рога одним решительным движением и исполосовал ими лицо нашего Михаила. Так, чтобы он уже никогда не то, что не смог, а даже и не подумал кому-то там улыбаться или глазки строить.

— Но он же мог сделать себе пластическую операцию? — спрашиваю, когда Фил заканчивает рассказывать о трагедии, изменившей жизнь человека. Это так ужасно, настолько больно, что дышать трудно. Никогда не понимала такой неоправданной жестокости.

— Мог, конечно, если бы деньги были, — вздыхает Филин. — Но муж той женщины, дико разъяренный произошедшей ситуацией, не выпускал Мишу из подвала, пока травмы не зарубцевались. За это время, что он находился в неволе, истекая кровью и мучаясь от боли, его счета обнулили, так что на свободу Клоун вышел абсолютно бедным человеком. А с лицом, будто сошедшим со страниц комиксов о Джокере, как ты понимаешь, сложно что — то заработать.

— Печально, — вздыхаю, представив, что пережил Клоун за ту неделю, что его держали в подвале. — А вы откуда знакомы?

— Он как — то раз бросился мне под колеса, — слышно, что Филу тяжело вспоминать те события. — Хотел покончить с собой и выбрал меня в качестве своего убийцы, да только номер не прошел. Помню, выскочил на дорогу, чуть было не отметелил самоубийцу. Веришь? Я в ярости был! Но когда увидел, сколько боли в его глазах, да и вообще, посмотрел на обезображенное лицо мужика, то понял, что человека спасать нужно.

— Спас?