Ветер нашей свободы

— Ну, как видишь, живой и даже адекватен, значит спас, — смеется Филин, и снова мурашки бегут по коже.

Мы сидим, не говоря больше ни слова, а колесо обозрения медленно, но верно приближает нас к звездам.

20. Визитёр

Мы катались несколько часов, пока меня не начало мутить. Я, конечно, в восторге от колеса обозрения, но, как оказалось, у всякой любви есть свой предел. У любви к аттракционам так точно.

Когда подъехали к моему дому, увидела свет, горящий на кухне — значит, Серж спать не ложился, ждал меня. Немного неловко, что заставила брата волноваться, даже ни разу не позвонила. Но, с другой стороны, я уже достаточно взрослая, чтобы самой распоряжаться своим временем. Тем более, не просто гуляла, а работала.

— Останешься ненадолго? Выпьешь хоть чаю? — лелею робкую надежду, что Фил задержится сегодня, останется рядом, но он непоколебим в своем желании не торопиться.

Вхожу в квартиру, и дверь за мной захлопывается. Ожидаю услышать быстрые шаги спускающегося по лестнице Филина, но за дверью тишина, как будто он не торопится уходить.

— Птичка, поверь, — слышу приглушённый голос с той стороны двери, — я не нужен тебе. Со мной сложно, я умею только рушить: души, судьбы. Во мне нет ничего хорошего. Но, черт возьми, как бы мне хотелось верить, что кто-то еще способен испытывать ко мне что — то светлое. Но улетай от меня, Птичка, я сломаю тебя. А мне бы не хотелось причинить тебе хоть каплю боли — ты слишком для этого прекрасна.

Не успеваю ничего ответить — слова застревают в горле, а он уже бежит вниз по лестнице, громыхая цепями на голенищах.

— Вернулась, блудная сестра, — ухмыляется Серж, потирая красные от усталости глаза. — Думал, сегодня и не увижу тебя уже.

— Почему не ложился? — спрашиваю, сглатывая подступившие к горлу рыдания. — Тебе же на службу возвращаться, а ты как зомби.

— В первый раз, что ли? — смеется брат, сложив мощные руки на широкой груди. — Расскажешь, как все прошло? Тебя не обижали? А то ты грустная какая — то…

— Просто устала, не обращай внимания, — пытаюсь говорить как можно спокойнее, хотя сейчас у меня одна мечта — остаться наедине со своими мыслями и, наконец, понять, в какой чертов переплет я попала.

— Иди, отдыхай, — говорит Серж и подходит, чтобы помочь раздеться. — Может, кушать хочешь? Или кофе сварить? Будешь кофе?

— Знаешь, наверное, буду, — киваю и наклоняюсь, чтобы снять кроссовок. — Даже, если потом и не смогу уснуть, черт с ним.

— Симпатичные носочки, — хмыкает Серж, указывая рукой на мои ноги. — Подарок или сама ночами бессонными вязала?

— Отстань, — смеюсь, избавившись, наконец, от обуви. — Делать больше нечего, только вязать и остается.

Поднимаю с пола костыли, которые так и лежат тут все то время, что меня не было. Будь я в конец романтической дурочкой, сейчас бы развела целую историю о том, что они еще хранят тепло от прикосновения к ним Фила, но жизнь — не любовный роман и костыли — только лишь костыли.

Ковыляю на кухню, а из головы не идут слова, сказанные Филином на прощание. Он испортит мне жизнь? Как будто мое унылое существование можно чем-то испортить.

— Ты так и не рассказала, как все прошло, — спрашивает Серж, ставя передо мной чашку с кофе. Ароматный дымок поднимается над напитком, а я вспоминаю, как тайком вдыхала запах сигарет, что курил Фил. Незаметно трясу головой, чтобы хоть как-то избавиться от навязчивых, отравляющих душу воспоминаний.

— Нормально прошло, — отвечаю, думая о своем. — Кучу фоток наделала, с интересными людьми познакомилась. Все замечательно.

— Что-то по тебе не скажешь, — вздыхает брат и хмурится. — И еще от тебя алкоголем пахнет…

— Вот только не начинай! — вскрикиваю, потому что у Сержа настоящая паранойя насчет веселящих веществ. — Выпила всего одну бутылку пива, что тут такого?

— Да ничего, конечно, только зачем?

— Затем, что мне нужно было расслабиться и немного успокоиться.

— Что там такого происходило, из-за чего ты разнервничалась?

— Серж, ты еще протокол дознания начни вести! — если он продолжит гнуть свою линию, то я за себя не ручаюсь. — Прицепился, как пьяный до радио.

— Ладно, проехали, — говорит и делает глоток кофе. — Но они там точно приличные люди?

— Наградил бог холерой в твоем лице, — вздыхаю, согревая замерзшие руки о горячую чашку. — Мне замуж ни за кого там идти не нужно и детей не крестить. Выполню свою работу и дело в шляпе. Не волнуйся, я могу за себя постоять.

— Верю, мелкая, — произносит и, улыбаясь, треплет меня по голове. — Я завтра к себе переезжаю, точно сама справишься?

— Все будет хорошо, — уверяю и допиваю свой кофе. — Ладно, пойду, прилягу, а то поздно уже.

И, не дожидаясь ответа, как можно быстрее ухожу из комнаты — не хватало, чтобы Серж и дальше продолжал свой допрос. Ни о чем я не готова ему сейчас рассказывать — как бы ни были с ним близки, он все-таки мой старший брат и многого просто не поймет. А объяснять нет ни желания, ни сил.