— И почему не срослось? — тихо спрашивает Фил, подложив руки под голову, а мне отчаянно хочется лечь ему на грудь, слушать сердцебиение и на секунду забыть, кто я и где нахожусь. Рядом с ним чувствую себя в безопасности, но то, как сильно меня тянет к нему, немного пугает. Никогда не накидывалась на парней, никогда даже первая не целовала, но сейчас понимаю, что просто раньше мне не встречался тот, кого захочу поцеловать первая.
— Потому что он так мне и не понравился, понимаешь? — говорю и перекатываюсь на бок, поджав ноги и обняв себя за плечи. — С ним скучно, не о чем разговаривать, он — зануда. Тоскливо очень. И вот я подумала, что не обязана себя заставлять быть с кем-то, потому что лучше быть одной, чем с таким человеком как Кир.
— Что, настолько плох оказался кавалер? — смеется Фил.
— Не издевайся, — прошу, возмущенно глядя на него. Да зачем я вообще тут распинаюсь? — Знаешь, не думала, что тебя так уж сильно волнует моя личная жизнь. Не знаю, что тебе наговорил Кир, в чем убеждал, да только мы с ним даже ни разу не целовались. Даже притронуться к себе ему не позволила, хотя он и хотел, но я не смогла. Все, на этом тема моих взаимоотношений с этим глистом окончена!
Надеюсь, он все понял, потому что мне действительно надоело оправдываться в том, в чем не была виновата.
Фил несколько невыносимо долгих секунд молчит и только тяжело дышит. Не могу понять, что его так взволновало. Его грудь вздымается и опускается, а на лице играют желваки. Не пойму, что все это значит, поэтому тоже на всякий случай молчу. Вдруг он бешеный? Или вообще маньяк.
Потом он резко садится и смотрит мне в глаза. Не пойму, что выражает его взгляд — мрачная бездна бурлит и клокочет, заперта угольной радужкой, но такое чувство, что в любой момент тьма готова вырваться наружу. И если так случится, то, боюсь, она затопит собой все кругом, а от меня останутся лишь обугленные головешки. Но, черт возьми, больше всего на свете хочу, чтобы он попробовал отпустить свои чувства на свободу, какими бы они ни были. Хочу, чтобы он открылся и больше никогда не запирался от меня.
Не в силах отвести от него взгляда, вздрагиваю и потираю ладонями покрывшиеся мурашками плечи. Сейчас на мне надета простая черная майка и шорты до колен — в квартире довольно тепло, но дрожь с каждой секундой становится все сильнее. Наверное, продолжи он так на меня смотреть, у меня начнется лихорадка, и я просто сгорю к чертям.
— Что ты так смотришь? — задаю вопрос не потому, что мне нужен ответ, а потому, что молчание становится невыносимым. Я тону в черном болоте его глаз и еще совсем немного и не смогу выбраться, перестану быть себе хозяйкой.
— Ты снова покраснела, — ухмыляется он и дотрагивается до моей щеки, как совсем недавно касалась его я. — Никогда в своей жизни не встречал таких девушек как ты, Птичка. Ты — особенная, не смей об этом забывать.
— Я — самая обычная, — говорю и прикрываю глаза. Я не могу больше выносить его взгляд — когда он так смотрит, мне кажется, что я умираю.
— Опять, — вздыхает он, исследуя своими пальцами мое лицо, будто он слепец. Сотни электрических разрядов пронзают кожу под его прикосновениями. — Почему ты себя недооцениваешь? Ты не можешь быть обычной — самые замечательные девушки во Вселенной не бывают обычными.
От удивления распахиваю глаза. Что он сказал? "Самая замечательная девушка во Вселенной"? Это вообще как? Но не успеваю как следует обдумать эти слова, а темная тень накрывает, и его губы буквально впиваются в мои, сминая любые барьеры, разрушая мою защиту.
24. Ключ в замочной скважине