Ветер перемен

Огнедышащие твари улетели. Город догорал сам собой. Пламя дошло до стен, перекинулось через них, охватило порт и различные постройки, уткнулось в воды Черноводной и стало затихать.

В одном из залов слуги стали складывать погибших. Мы стояли с Маргери, взявшись за руки. С другой стороны от меня находился мой брат Томмен. Слезы текли по его закопченному лицу и он смотрел вниз, на мертвых.

Киван Ланнистер обгорел сильнее прочих. Его и опознали-то по остаткам богатых одежд, росту и телосложению. Вместе с ним погибло около десятка воинов западных земель – все из его личной охраны.

Оленна Тирелл лежала по левую руку десницы – маленькая и хрупкая старушка. Около нее навеки застыли ее телохранители – Правый и Левый.

Рядышком положили превратившегося в головешку сира Аддама Марбранда – командира Золотых Плащей и друга детства Джейме Ланнистера. Марбранд погиб не в казармах, а на стене, куда выбежал несмотря на опасность, желая поддержать своих людей.

Страшней всего было смотреть на четвертое тело… Ее лицо почти не пострадало, а изумительные золотистые волосы и зеленые глаза казались прекрасными и удивленными.

Мирцелла, милая сестренка… Самый светлый и добрый человек в Красном замке. Тихая, умная, такая нежная и тактичная. Настоящая красавица и леди, которую я успел полюбить практически так же сильно как Маргери. Моя сестренка…

Около нее находился сгоревший королевский гвардеец Арис Окхарт – похоже, он пытался ее спасти.

Тирион Ланнистер, облаченный в прожжённые и испачканные, как и у всех нас, одежды, медленно склонился над Мирцеллой. Он очень нежно поцеловал ее в лоб и закрыл ее глаза. Дядя долго смотрел на нее, потом выпрямился и подошел к выглядевшей потрясенной Сансе.

Великий Мейстер Пицель скорбно сопел, изображая сочувствие и горе. В тот момент я смотрел на него с ненавистью – вот же живучий старик, ничего ему не делается!

Матис Рован стоял позади меня, всем своим видом выражая готовность помочь и поддержать. На лице Тирека и Ланселя застыла ярость и скорбь. Мейс Тирелл подошел и приобнял Маргери.

Живые и относительно невредимые Квиберн и Марвин Маг оказывали помощь раненым в соседнем зале.

Кроме близких и родных погибло двадцать три рыцаря, сто шестьдесят семь Золотых плащей, множество слуг и оруженосцев. И это только в Красном замке.

Пока добивали дракона, в Королевской Гавани сгорело свыше четырех сотен Золотых Плащей и воинов, а так же еще один королевский гвардеец – Ирвен Свигерт. Джейме остался жив. Он был вымазан в крови и саже, обожжен, прокопчен, но живехонек. Не знаю, что бы я делал, погибни и он.

А вот горожан погибло более двенадцати тысяч. Со всех сторон слышались проклятия в адрес Мартеллов, драконов и их матери – Дейенерис Таргариен, Бурерожденной и Неопалимой.

И тут я впервые задумался о цене сраженного дракона. Мы потеряли огромное количество горожан, воинов и близких людей. Готовы ли мы приносить такие жертвы ради смерти всего одной твари? Сравнивать такие вещи настоящее кощунство, но я понял, что ни одно убийство даже самого большого дракона не способно примирить тебя с потерей близких. Дракон бесценен, но одновременно он ничего не стоит, если на кону жизнь родных!

Маргери плакала не скрываясь. Бабку она любила. И не только её.

– Мирци стала мне сестрой, – жена взяла меня за руку, и я почувствовал, как на ладонь упали ее слезы.

Томмен, одинокий и растерянный, сделал шаг в мою сторону, и я прижал его свободной рукой к груди.

– Наша сестричка, Джофф… Ее больше нет… – в его голосе звучала такая скорбь, что у меня чуть сердце не разорвалось.

Мирцелла, тебя любили все, абсолютно все. И вот тебя нет. Сейчас я уже мог понять, как же в Вестеросе мужчины относятся к своим любимым женщинам, как их оберегают и ценят. И сейчас я мог понять Роберта Баратеона и Неда Старка в тот момент, когда погибла Лиана.

Это был день скорби.

А потом над столицей поплыл скорбный и величественный звук. Это зазвонили колокола на Великой септе Бейлора, которая практически не пострадала во время боя. Не знаю почему, но у слушавших этих звук буквально мурашки ползли по спине. Казалось, весь мир замер…

Вот только холодная ярость мести медленно вытесняла всю скорбь и печаль. Суки Мартеллы и сука Дейенерис! Поганая, бешеная сука! Никто тебе этого не простит!

Мы все предполагали, что возможно Дейенерис и не желала идти на такие «драконовские» меры. Но там были Мартеллы, а это хитрые и изворотливые ублюдки, ничем не уступающие всем нам. От них можно ждать самого подлого хода. Вот мы и дождались…

Проблему могли бы решить Безликие, но они ее не решили. Матис Рован еще во время своего первого нахождения в Браавосе посетил Черно-Белый Дом и дал заказ на Дейенерис Таргариен. Это подлый ход, но смерть одного человека позволяла спасти тысячи других. Это некрасиво и совсем не по-рыцарски.

И это не принесло никакого эффекта.