Ветер перемен

– Давай не будем решать сгоряча. Мы придумаем что-нибудь… Найдем выход.

Ее лицо смягчилось, потеплело от его интонаций, и магистр зажмурился от стыда. Что бы она там ни думала, он ненавидел ее обманывать. Да, он был опытным лжецом и мог заставить свой голос звучать как надо. Но вся его душа восставала от мысли, что приходится использовать подобные уловки против Эстер. Это было просто бесчестно.

У нее была прохладная гладкая кожа, словно свежесть нетронутой воды… только в этот раз их поцелуй имел привкус горечи. Гонсалес никогда не доверял ощущению счастья – слишком оно скоротечно, неуловимо. И чем сильнее захочешь его удержать, тем больнее терять. Он всегда знал, что им с Эстер однажды предстоит разойтись в разные стороны. Но никак не ожидал, что момент расставания наступит так скоро.

Глава 14

Осенняя погода на островах вела себя словно капризная дама: молочная туманная стылость сменялась пронизывающим ветром, приносящим с собой то дождь, то град, а иногда и торнадо, проходившийся по побережью широкой метлой. В этот раз с дальнего острова Сильбандо прилетел разгневанный Эстладо, выжигая осеннюю листву ледяным дыханием. Для разгона у него было двести километров пустоты над Океаном, так что до пика Теймаре он добрался в полной боевой готовности, разбудил там Фрайо и схлестнулся с ним в яростной схватке. В небе шваркнули молнии. Башни Кастильо содрогнулись от грохота.

От жестоких порывов ветра гнулись мачты анемометров, а приборы сходили с ума. Магистры шептались, что давно уже не помнили такой бури. Непонятно, что было тому виной: проходящий циклон или слишком жаркое лето, но все сходились во мнении, что мощная волна флайра, движущаяся вокруг Ланферро, сделала изменения в погоде совершенно непредсказуемыми.

Во флигеле все были заняты делом. Орландо готовился к очередному коллоквиуму, Саина – к полевой практике со студентами, хотя все сомневались, чтобы выезд состоялся в ближайшее время. Как сказал Альваро, при таком ветрище катер с практикантами, чего доброго, унесет куда-нибудь на Луну.

Дейзи денно и нощно сидела над таблицами, пытаясь с помощью цифровых моделей предсказать поведение ветров в портах Керро, Пуэрто дель Росарио на Палмере и Пуэрто дель Томатос на Аррибе. Дийна ей помогала, раскрашивая синоптические карты островов. К этому времени она уже знала, что волнистые линии, пересекающие карту, называются «изобары» и обозначают места постоянного давления. Ее больше не смущали определения вроде «адвективный туман, возникший в зафронтальном теплом воздухе». Она научилась отмечать центры циклонов и атмосферные фронты. К ее беспокойству, большую часть карты пришлось закрасить зеленым (осадки), желтым (мгла) и синим (низкая облачность).

Погода была определенно нелетной. Дирижабль с Аррибы опаздывал уже на три дня. Почта с Палмеры тоже запаздывала. Больше всех тревожился Мартин, который давно не получал известий от гусей.

Дийна сначала подумала, что он шутит.

– От каких гусей? – переспросила она. Может, это какой-то академический сленг?

– От обычных, серых. Летом они живут на Керро, осенью мигрируют на Палмеру, а оттуда – на Континент. А теперь мы потеряли их из виду, и в этой мясорубке, которая творится вокруг острова, с ними может произойти все что угодно!

Ситуация понятней не стала.

– Хочешь сказать, что гуси лично докладывают тебе о своих передвижениях?!

– Не они, а орнитологи, – вздохнул Мартин, беспокойно вышагивая по комнате. По стене за ним металась длинная взлохмаченная тень. – У них станция на Палмере.

«Теперь ясно», – подумала Дийна. Из-за погоды почтовое сообщение с Палмерой было нарушено. Световой телеграф тоже не передавал никаких сообщений.

– Не пропадут твои гуси, они водоплавающие, – усмехнулась Дейзи. – Скорее это нас всех смоет!

Но Мартин не унимался:

– Нужно слетать на Палмеру, проверить метеостанцию!

– В такую погоду? – саркастически вопросил Альваро, удобно устроившись возле камина со старым «Вестником Аррибы». – Думаешь, кому-то из нас жить надоело?

Все, не сговариваясь, посмотрели в окно, за которым дребезжал дождь в желобах и клубилась сплошная серая мгла. Иногда раскат грома властно вмешивался в разговор, заставляя всех почтительно умолкнуть. Время от времени белая вспышка выхватывала из сумрака отдельные кадры: бьющийся на ветру флюгер, пузырящиеся лужи на каменной дорожке, ветки жасмина, исхлестанные дождем… Детектор молний пищал как припадочный, пока его не отключили.

Единственный плюс островных гроз заключался в том, что длились они обычно недолго. Природа устраивала жителям Архипелага глобальную встряску, разгоняла всех по домам – и все затихало. До следующего раза.

На другой день уже можно было выйти наружу, не опасаясь, что тебя унесет шквалом или прибьет отвалившейся черепицей. За последние сутки Мартин так извел всех своими гусями, что обитатели флигеля привыкли считать их почти что близкими родственниками. Бледный и несчастный, Мартин уныло слонялся под окнами и сам был похож на запоздалого перелетного гуся, которого подвели его биологические часы.