Ветер перемен

– Саина! – воскликнула Дейзи, обнимая подругу. И внезапно расплакалась, как девчонка.

Мартин, всегда стеснявшийся бурных проявлений чувств, быстро улизнул куда-то. Мойзес горячо пожал руку капитану, потом де Мельгару и долго с волнением говорил что-то, неразличимое среди приветственных криков. Студенты, с триумфом выгрузив Пабло из катера, потащили его в лазарет. Оставалось надеяться, что они не уронят его по дороге!

Дийна же впервые радовалась своему маленькому росту, позволявшему ей спрятаться за спинами друзей. Чем больше их хвалили за проявленный героизм, тем хуже она себя чувствовала. Ну какой из нее герой? Это Саина – герой, потому что спасла Пабло. И Альваро молодец, не растерялся, хотя в горах был впервые. А на обратном пути вел лодку так безупречно, что она бы в него влюбилась, не будь он таким занудой! Сама же Дийна чувствовала себя бесполезным балластом, и от чужих похвал ей было не по себе. Да еще нога разболелась. Кажется, она подвернула щиколотку на склоне, когда свалилась сверху на кайсера. Вот странно, на Близнецах она совсем не замечала боли, не до того было! Зато теперь организм почувствовал себя в безопасности и готовился предъявить счет за все приключения.

Постепенно все успокоились и разошлись. Саину тоже хотели отправить в лазарет вслед за студентами, но Дейзи никак не могла от нее отцепиться, будто не веря, что подруга действительно жива. В конце концов Орландо утащил ее во флигель, рассудив, что одними «обнимашками» не согреешься и троим вернувшимся друзьям сейчас не помешал бы горячий ужин. Так что он с Дейзи отправился домой, а Дийна с Альваро и Саиной пошли к ангарам, чтобы отнести туда «Нинью» (от «Плясуньи», к сожалению, осталась одна доска).

Дийна заметила, что Саину до сих пор потряхивало от холода.

– Я, наверное, никогда не смогу согреться после этой «практики»! – призналась она, стуча зубами.

– Хочешь, дам тебе куртку? – Дийна с радостью избавилась от тяжелой одежды, висевшей на плечах. Наконец-то можно было вздохнуть свободно!

В шесть рук они быстро разобрались с лодкой и парусом, потом заперли ангар. Стояла ночь. Темнота вокруг сгустилась такая, хоть глаз выколи. К счастью, Альваро не забыл захватить фонарь, который очерчивал вокруг себя желтый круг света, погружая остальной сад в еще более глубокий мрак. Дийна старалась держаться позади и хромать как можно незаметнее, но подмерзшая неровная тропа оказалась для ее ноги серьезной проблемой.

– Вы идите, а я догоню, – предложила она беззаботным тоном.

– Что такое? – насторожилась Саина. – Ты что, хромаешь?

– Да все нормально. – Не хватало еще, чтобы они с ней нянчились!

– Судя по твоей походке, не очень, – заметил Альваро. – Что с ногой?

– Подвернула, когда упала на склоне, – неохотно призналась она.

«Ну все, сейчас он меня уест какой-нибудь шуточкой! Заодно и бестолковость мою припомнит!»

Вместо этого он засмеялся:

– Считай, что повезло! Легко отделалась. Ладно, обопрись на нас.

Следующие пять минут они двигались крабообразной походкой пьяного шестинога, стараясь не потерять равновесие и не посшибать все деревья на своем пути. Потом Альваро не выдержал:

– Я помру от голода раньше, чем мы куда-нибудь доберемся! Иди сюда. Саина, отпусти ее.

Он передал фонарь с курткой Саине и легко поднял Дийну на руки, вызвав у нее новый приступ смущения. После промаха на Близнецах ей меньше всего хотелось показывать свою слабость, да и Альваро, судя по лицу, не получал никакого удовольствия от ситуации. Ее вежливости, однако, хватило, чтобы пробурчать «Спасибо».

– Тебе спасибо, что сняла куртку, – усмехнулся Альваро. – В ней ты весила вдвое больше!

– Зато она теплая! – прогудел семенящий рядом с ними ватный сверток на ножках. Саина надела две куртки, одну на другую, и наконец-то повеселела. Даже нос у нее порозовел. Правда, выглядела она в этом одеянии так забавно, что нельзя было удержаться от смеха.

На крыльце их встретил Орландо, который при виде беспомощной Дийны состроил испуганно-комичную мину:

– А с ней-то что? Я думал, смысл спасательных операций заключается в том, чтобы не увеличивать количество спасаемых!

– Лучше дверь открой, юморист, – сказал де Мельгар с каменным выражением.

Пройдя в дом, он осторожно сгрузил девушку в кресло, где на ней тут же повис Баррига, возмущенный, что его любимое пристанище испарилось куда-то из дома на целый день. Засмеявшись, Дийна обняла наглеца и наконец-то почувствовала себя дома. На нее вдруг нахлынула такая усталость, будто из тела вытащили все кости.

За окном бранился ветер, но весь холод и опасности остались снаружи, отделенные прочными стенами. Здесь же было тепло, уютно потрескивали горящие поленья, а из кухни доносились голоса друзей. После жуткого приключения на Близнецах можно было в полной мере оценить прелесть этого контраста!