Ветер перемен

– …Тот гну… мой бонго… самец, которого мы взяли у источника… – Тема бесед не менялась, хотя их участники поклялись бы, что это не так. Ведь каждое животное отличается от другого: они по-разному обороняются, убегают от преследования, погибают или ловко ускользают от смерти.

– …Южноафриканский буйвол. Нет ничего опаснее раненого буйвола, Дэйвис. Лучше уж связаться с ядовитой зеленой мамбой.

– Ну, не скажите, Палмер. Она же бросается прямо на тебя. Смотрите, что случилось с поваренком. Она настигла его, когда он пошел за мукой для печенья. Это нужно же, его выследила змея! Какая жалкая смерть… По крайней мере, хоть быстрая…

– Ну, вы меня не убедите. – В разговор вступил сэр Гарольд. – Ведь раненый лев ходит кругами. Вы готовы поклясться, что он впереди, а он внезапно набрасывается па вас со спины…

– Когда я однажды был в Джубаленде…

– …мы дошли почти до побережья…

– Чуть ниже Масаи-Мара, когда мы шли по следу этого старого слона, и я не…

Истории пересказывались по многу раз, обрастая новыми подробностями, приукрашиваясь, причем их суть оставалась столь же иллюзорной, как правда, столь же мимолетной, как храбрость, столь же трудно внушаемой, как доверие. Охотничьи рассказы, воспоминания о днях, проведенных в буше, о чудесах спасения, находчивости и перенесенных лишениях. Джордж слушал всех и сам рассказывал собственные истории, а над их головой взмывали в бездонную черную высь летучие мыши. Завтра утром они рассядутся по деревьям и будут висеть головой вниз, как высохшие листья, но сегодня им принадлежал весь небесный свод.

– Но почему, Джеймс?

– Потому что я не думаю, что это разумно, Юджиния.

– Но это же не так далеко… они ведь только у озера Виктория… и, кроме того, Джозеф сказал, что можно найти первоклассного гида. Он сказал мне, что один масай мог бы… Они отличные следопыты… это не займет много времени…

Юджиния с жаром излагала свои аргументы, но не решалась посмотреть в глаза Брауну. Она сидела, нагнув голову, и смотрела на постель и подушки, как будто там находился ответ на волнующий ее вопрос. «Ну, разве я рассуждаю не логично? – задавала она себе вопрос. – Разве не правильно то, что я тревожусь за сына? Или мои тревоги рождают новые проблемы?»

– О, Юджиния… – промолвил Браун. Он говорил ласково и негромко, но успокоить ее не удавалось и не получалось заставить ее думать по-другому. Он знал, что она беспокоится за Поля, почти не переставая, думает о нем, но разговаривать об этом они не могли.

– …ты только представь себе всю трудность путешествия через необжитые районы… – начал он.

«Трудности, – сердито повторила про себя Юджиния. – Как будто все, что мы делали последние пять дней, было легким. Или умным». Но она понимала, что ей никогда не произнести этих слов – ее отношения с Брауном держались на такой хрупкой основе, что ее рискованно подвергать опасности ссоры. Она разгладила рукой простыню. В полутьме ее пальцы казались голубыми.

– Я только хотела сказать, что с хорошим гидом… ну и потому, что он такой маленький…

«Почему приходится выбирать между двумя людьми? Почему я не могу быть и с Джеймсом, и с моим сыном? Почему я должна жертвовать одним ради другого?»

– Знаешь… со всем необходимым… это не должно занять много времени…

Прислушиваясь к собственным словам, Юджиния смотрела на медные жалюзи, мерцавшие в предутренней мгле. Ей хотелось свести спор к практичности, чтобы это не звучало, как проявление эмоций.

– Я знаю, почему тебе хочется отправиться туда, Юджиния. Я знаю, как ты беспокоишься, – тихо начал Браун и дотронулся до ее руки. – Но с ними Смайт-Берроуз, а это знаток здешних мест. Кроме того, – Браун попробовал изобразить шутливый тон, – Британская Восточная Африка – большая территория, и охотничья экспедиция может оказаться где угодно. Не представляю, как мы сможем найти их.

Браун не решался упоминать имени Поля. Один раз он это сделал и когда увидел, какую боль причинил Юджинии, то пожалел об этом.

– Вспомни, до Виктории-Ньянзы очень далеко, дорога туда будет очень тяжелой для девочек… и для тебя. И если только я совсем ничего о тебе не знаю, – Браун попытался улыбнуться и поднял в воздух руку Юджинии, – ты загоняешь всех нас и только для того, чтобы убедиться, что Смайт-Берроуз, Палмер, Дэйвис и вся наша компания лежит, задрав ноги, на берегу озера и считает трофеи.

Но игривости не получилось. Браун положил ее руку на постель и еще тише проговорил:

– Я не могу позволить тебе поехать, Юджиния. Ты это знаешь. Я бы никогда себе не простил, если бы что-нибудь случилось. Ты для меня все.

Ну вот. Сказано. Единственное, что ей хотелось услышать больше всего на свете. И единственное, что ее сдерживает. Юджиния перевела взгляд на пол. Ей что-то припоминалось, что-то очень давнее, и это подсказал неровный свет лампы, пятнами ложащийся на дощатые стены.