Ветер перемен

Капитан Косби приказал помощнику дать полный ход по его кивку с палубы, потом взял со стола в рубке молитвенник и пришел с ним на корму. Он сделал это до прихода туда членов семьи и других провожающих, чтобы убедиться, что все подготовлено: маленький, обитый материей гробик и матросы в белых робах, которые наклонят его над перилами.

Капитан Косби посмотрел, как установили конторку, которая будет временной кафедрой, затем велел принести из главного салона стол и поместить на нем маленький гробик Поля, а потом сказал Хиггинсу, чтобы тот нашел две ветки зелени и черную ленту для четырех больших бантов. Подумав еще, он добавил девять стульев из столовой. «Момент очень эмоциональный, – подумал капитан. – Нередко люди падают в обморок, особенно представительницы слабого пола». Когда все было готово, капитан послал за семьей.

Юджиния первой поднялась на палубу. Лиззи и Джинкс шли за ней, но она задержалась в дверях, не давая им посмотреть – ей хотелось момент побыть здесь одной. Кафедра, алтарь, покрытый белым покровом гроб, погребальные венки и расположенные полукругом девять столовых стульев. «Стулья? – удивилась Юджиния. Стулья из столовой?» Это было все, что мог схватить ее мозг. Она отметила то, что видела, и сделала шаг вперед, навстречу свету.

Девочки вышли следом, за ними доктор Дюплесси, поддерживающий хныкающую жену, потом Прю, затем Уит и наконец достопочтенный Николас, старавшийся не отходить от Джорджа. Юджиния подошла к временному святилищу. Сесть она отказалась. Она взяла Джинкс за руку, потом взяла за руку Лиззи и поставила девочек рядом с собой – Джинкс справа, Лиззи слева от себя. Проделав все это, Юджиния выпрямилась и застыла. Остальные могли стоять, опуститься или рухнуть на стул, ей до этого не было дела.

В первый момент решение Юджинии вызвало некоторое замешательство, но в конце концов все последовали ее примеру и встали, повернувшись спиной к своим стульям. Они стояли в том же порядке, в каком вышли на палубу, хотя Джордж протиснулся поближе к перилам. Он думал, что ему понадобится опереться на них.

После того как Джордж и достопочтенный Николас нашли себе подходящее место, капитан Косби открыл молитвенник и начал читать из «Обряда похорон умерших»:

«Я воскресенье и жизнь, – сказал Господь, – тот, кто верит в меня, хоть и мертв, тот будет жить, и тот, кто жив и верит в меня, тот никогда не умрет…»

Голос капитана Косби заполнил весь воздух. Казалось, он гремит, отдаваясь эхом в огромном пустом туннеле. Даже дым в пароходной трубе никогда не гудел так, удивилась Юджиния, даже штормовой ветер. Интересно, какая разница между голосом читающего человека и свистом ветра? Потом она решила, что в голосе человека нет жизни, а ветер рвется вперед, впереди у него далекий путь.

«…Потому что я чужой тебе, временный житель…»

«Временный житель, – медленно повторила про себя Юджиния. Потом сжала плечики дочерей и притянула к себе, сколько было можно. Стоя на просторной, мягко поднимающейся и опускающейся на волнах просторной палубе «Альседо», эти трое слились в одно целое. Юджиния чувствовала тела Джинкс и Лиззи, они прижимались к ее бедрам, и когда она передвинула ноги, чтобы стоять увереннее, они тоже подвинули свои.

«…ты Бог вечного и бесконечного мира. Ты обращаешь человека к гибели…»

Внезапно Юджиния обратила внимание, что в природе все молчит: нет шелеста волн, ветер не играет в подпорках, и ему не подвывают ванты. Над головой не слышится щебета птиц. «Куда подевались чайки? – удивилась она. – Разве они не провожали нас от берега? Разве на Борнео нет чаек?» Юджиния взглянула на небо. Оно было абсолютно чистым, ни облачка, беспощадно и непроницаемо синим. Как выкрашенная штукатурка на каменной стене.

«…Ибо поскольку человеком приносится смерть, человек же и воскрешает мертвых…»

Служба все шла и шла. Юджинии казалось, что она продолжается уже много часов или дней. Она слышала слова, пыталась вслушаться в них, но они падали глухо и безжизненно. Капитан Косби ненадолго уступил место доктору Дюплесси. Юджинии казалось, что он говорил о Поле, говорил о нем, называя его и ребенком, и другом. Во всяком случае он не читал по молитвеннику. Или не было заметно, что он читает. Потом доктор сошел с кафедры и туда вернулся капитан Косби.

Юджинии представилось, что она примерзла к месту. Девочки стояли так близко к ней, что она не могла двинуться, но ей и не хотелось. Все трое соединились так крепко, что одна из них не могла упасть, если держатся остальные двое.

«Что тут еще происходило на этом месте?» – попыталась вспомнить Юджиния. Потом вспомнила соревнование в стрельбе, застывший на воде в неподвижности корабль и ту ночь, когда она пробралась в трюм. На миг Юджиния прикрыла глаза, но от синего неба было некуда спрятаться, а саван был такой белизны, такой безукоризненной и непорочной чистоты, что от нее все равно жгло веки изнутри.

«…О, научи нас считать наши дни, чтобы мы могли с мудростью распоряжаться своими сердцами…»