Ветер пыльных дорог

И снова она возвращалась к мыслям, которых стремилась избежать. К своему брату, к Тристану. На пути к церкви, в которую повёз её судья, сказав, что они не могут пропустить воскресную мессу, она перебирала в голове все возможные варианты развития событий после того, как Тристан убежал от неё. В голову приходило столько разных мыслей, что Беа не знала, на какой остановиться. Впрочем, она верила, что всё станет ясно уже сегодня. И, в лучшем случае, сегодня же она покинет этот ненавистный город, который принёс ей и брату… и Клоду столько бед.

Путь до церкви прошёл скоро. Беатрис вздрогнула, вырываясь из трясины размышлений, когда экипаж остановился. Она вышла и с особым трепетом оглядела скромное строение. Впрочем, для неё, не видавшей более никаких церквей, кроме той, что находилась в её деревне (красотами Нанта ей было некогда любоваться), эта казалась большой и величественной. Она подождала, пока Жерар Рошер направится ко входу, и пошла чуть позади него. Как же давно она не входила в освящённое место! И теперь, переступая порог, Беатрис чувствовала почти страх, как будто Бог мог отказаться от неё только из-за того, что она не посещала ежевоскресную мессу последние недели.

Но это чувство прошло сразу же. Только оказавшись под церковными сводами, она ощутила то спокойствие и умиротворённость, которые испытывала всегда в таких случаях. Народу собралось много, почти все места были заняты, но Жерар Рошер повёл её куда-то к первым рядам, где для них, очевидно, были заранее приготовлены места. Так и оказалось. Вскоре Беатрис устроилась на деревянной скамье, прямо напротив священника, и приготовилась наслаждаться мессой.

Святой отец не заставил себя долго ждать. Он вышел, седой и отстранённый, сопровождаемый песнопениями. Беатрис сжала руками ткань платья и чуть подалась вперёд. Всю первую часть мессы она провела в такой позе, слушая звучный голос священника, глядя на Христа позади него и молясь о том, чтобы ей удалось добраться до Парижа; чтобы Тристан оказался скорее в безопасности; чтобы Матильда каким-нибудь чудом смогла выжить, если ей это удалось тогда, в день их побега; чтобы отец с Аньес вернулись из Англии, и их жизнь могла наладиться; чтобы мать обрела покой на небесах… И ещё она подумала о Клоде. Но отчего-то смутилась, что в мыслях о семье, возникла мысль о незнакомом, пусть и так много сделавшем для них с Тристаном, человеке.

Она откинулась чуть назад, моргнув и переведя взгляд на священника, который читал Новый Завет. Сосредоточиться теперь почему-то стало очень сложно, но Беатрис честно пыталась. Однако, видимо, опасения за брата не давали ей вновь погрузиться в ход литургии, и всё оставшееся время до окончания мессы Беатрис сидела сама не своя, чувствуя при этом недоумение и стыд, что думает в эту минуту о земных тревогах.

Наконец, прошли завершающие обряды, и Беатрис поднялась со скамьи, прилагая все силы, чтобы подавить в себе нетерпение.

– Мне нужно исповедаться, – панически шепнула она судье.

Тот понимающе кивнул и повёл её к исповедальням. Беатрис дрожащими руками отодвинула занавесь и ступила в ограниченное пространство. За решетчатым окошком была видна чёрная сутана, и Беа завороженно глядела на неё, собирая решимость в кулак. Было сложно вновь вернуться ко всем тем событиям, что произошли с ней со времени последней исповеди. Она даже ощутила постыдное желание уйти, пока имеется таковая возможность, однако оно вскоре исчезло, и Беатрис присела на табуретку, собираясь с духом, прежде чем начать каяться.

– Что беспокоит тебя, дочь моя? – послышался приглушённый голос из-за перегородки.

– У меня на душе есть грех, святой отец. Много грехов…

И после этой, так тяжело давшейся ей фразы Беатрис уже не смогла остановиться, пока не рассказала священнику обо всех своих прегрешениях и даже о будущих, которые не сможет не совершить.

– Я причиняю столько вреда, – говорила она. – Мой брат не должен жить так, как живёт сейчас. Он не должен бродить по дорогам, скрываясь от наёмников, и попадать к сомнительным людям. Он должен быть в безопасности. И я клянусь, что сделаю всё для его безопасности. Только бы добраться до монастыря в Лавале: там он будет под присмотром настоятельницы – нашей родственницы… И этот отважный рыцарь… Я втянула его во все свои злосчастья. Из-за меня он едва не погиб и сейчас тяжело ранен. Я поступила непозволительно, приняв его помощь, ведь теперь ему угрожает та же опасность, что и нам. Я не прощу себе, если он…

Она выдохнула, опуская голову.