Ветер пыльных дорог

Серые будни Аньес скрашивало только присутствие в её жизни подруги. Теперь она без сомнения могла назвать Рене д'Антремон подругой. Ей было стыдно, что она забыла о той, которая помогла ей сбежать из Виндзора, и, возвратившись в Лондон, она несколько раз напоминала Чарльзу о том, что Рене необходимо освободить.

И, когда, наконец, Рене вошла в дом Чарльза, Аньес была готова броситься ей на шею. Она была так рада её увидеть ещё и потому, что умирала от скуки. Чарльз, разумеется, сказал ей, что она вольна брать кого-нибудь из слуг и гулять, где пожелает. Однако Аньес вскоре наскучило выезжать по утрам на верховую прогулку. Она не была хорошей наездницей, поэтому, выезжая на каурой кобылице, больше думала о том, как бы удержаться в седле да совладать с лошадью, если та вдруг начнёт противиться понуканиям. Да и след от той бешеной скачки из Виндзора в Лондон ещё остался в душе.

Были ещё многочисленные походы по торговым рядам, где Аньес с восхищением глядела на разные товары, привозимые также с заморских стран, но в приобретениях себя ограничивала. Деньги, выделенные ей отцом на её нужды (как она была благодарна сейчас, что отец так позаботился о ней!), были не вечными, а просить Чарльза оплачивать счета ей не хотелось.

Об отце она думала часто. Она отдала бы очень многое, чтобы узнать, как он сейчас. Несколько раз ей приходила в голову мысль навестить тот дом, его дом, в котором она провела так немного времени. Однако она удерживала себя от такого безрассудного шага. Кары короля ей теперь можно было не опасаться, но она помнила ещё разговор с Ноллисом. Ей совсем не улыбалось быть отвергнутой ещё и мятежниками. Теперь, когда Чарльз так мало находился рядом, положение её было не особо устойчивым, и потому она решила для своей же безопасности быть тише воды, ниже травы.

Решить было легче, чем сделать. Она поделилась своими тревогами с Рене, и та дала ей самый лучший совет, который отчего-то не пришёл в голову Аньес раньше.

— Попроси Чарльза! Не думаю, что он откажет тебе, или доложит о твоей просьбе Ноллису.

Аньес, помимо прочего, рассказала Рене и о своих отношениях с Чарльзом. Она вообще многое поведала Рене, абсолютно доверяя девушке после того, как она настолько рисковала своей головой ради неё, Аньес. Единственное, о чём она умолчала, — Дерби. Но о нём ей и про себя думать не хотелось.

В тот же день она с опаской завела с Чарльзом разговор об отце. На её удивление, тот согласился сразу же и обещал, что выведает всё, что только можно. Ей так хотелось подойти к нему ближе и выразить свою благодарность, однако Чарльз выглядел настолько погружённым в себя, словно бы забыл уже о её присутствии, и она не решилась.

Потекли размеренные, скучные дни, в которые единственным развлечением Аньес были разговоры с Рене. Та только и говорила о том, что творится в стране.

— Боже, Аньес, я так боюсь! Лондон похож на разворошенный улей. И весь полнится слухами.

— Какими же? — вяло поинтересовалась Аньес, глядя в окно.

Окошко выходило на переполненную людьми и экипажами улицу. Порой было очень занятно наблюдать за всеми, однако чаще, как теперь, на неё накатывала меланхолия. Она не была создана для того, чтобы сидеть взаперти и только наблюдать за кипящей снаружи жизнью.

Как-то Рене предложила ей заняться вышиванием. Она с воодушевлением рассказывала, какие потрясающие гобелены они создавали вместе с матерью, когда она ещё жила с родителями. Но Аньес только кривилась: ей и при дворе хватило этой нудной работы.

— Неужели ты не знаешь? Разве Чарльз не рассказывает тебе?

— Когда бы он мне рассказывал? Он слишком занят, да и я не спрашивала. Слышала только, что Его Величество отнюдь не доволен той клеткой, в которую его заманили.

— Виндзор? — засмеялась Рене.

— И это тоже. Но я выразилась не в прямом смысле. Власть его всё-таки теперь сильно ограничена. Тот комитет из двадцати пяти баронов не даст ему спуску.

— Существует угроза, что Джон просто не будет соблюдать все те требования, с какими согласился не так давно, — понизив голос, сказала Рене. — Ты ведь знаешь, что папа Иннокентий на его стороне. Пока он не предпринимает никаких действий, однако король, возможно, сможет его убедить объявить хартию недействительной.

— Да, не сомневаюсь, — кивнула Аньес, — что Его Величество не отсиживается в своём замке, а плетёт интриги. Едва ли он так просто смирится с тем, что за ним надзирают. И, разумеется, он не оставит столицу своего королевства в руках мятежников.

— Есть вероятность, что столица не будет ни в его руках, ни в руках мятежников, — заметила Рене. — Поговаривают, что сын французского короля готовится вторгнуться в Англию.

— Да… — рассеянно согласилась Аньес, — я что-то слышала об этом.

— Аньес! Ты как будто совсем не заинтересована во всём, что творится вокруг тебя. Неужели ты не можешь порасспрашивать Чарльза? Возможно, что это снова сблизит вас. Ты не думала об этом?

— Честно говоря, нет… — вздохнула она, отходя от окна и присоединяясь к Рене, которая сидела на кровати, разбирая недавно купленные ленты. — Знаешь, мои мысли сейчас совсем о другом.