Ветер пыльных дорог

— Я имела в виду не деньги! — оскорблённо воскликнула Аманда. — Вернее, не деньги из вашей казны. Вы ведь знаете, что у него есть сестра Мари, фрейлина нашей королевы. Он давно хочет выгодно выдать её замуж, и я подумала, что, если удовлетворить это его желание, то ему будет легче смириться с потерей в лице меня.

— Всего-то, — хохотнул король. — И у тебя наверняка кто-то есть на примете для его сестры?

— Да, — лукаво улыбнулась она. — Эдмон Марильяк.

Джон в изумлении приподнял брови:

— Он женат, не титулован и не особо богат. Трудно найти более неподходящего для чаяний Аэрсперга мужа.

— Но, послушайте, Аэрсперги — аристократы Баварии. А что такое Бавария в сравнении с Англией? Не хватало ещё титулованным англичанам на иностранках жениться! — убедительно говорила Аманда. — К тому же, на титул Доминик особого внимания не обратит: ему важно, чтобы жених был богат. Но, опять же, с чего вдруг мы должны отдавать баварской девушке состоятельного англичанина? Достаточно будет лишь сказать Доминику, что Марильяк богат и имеет земли во Франции.

— Всё так, — согласился король. — Но Марильяк уже женат, это ты помнишь?

— А разве это нельзя решить? — невинно поинтересовалась Аманда.

— Можно, но не в данном случае, — категорически заявил он. — Марильяк — один из немногих, кто мне верен. А в таких делах всё всегда может открыться в самую неподходящую минуту.

— Но…

— И даже не смей об этом думать, — предупредил король.

— Хорошо, Ваше Величество. Мне можно идти?

Джон только махнул рукой, усыпанной перстнями.

Аманда встала. Как только она повернулась к нему спиной, лицо её тут же приняло досадливое и, вместе с тем, решительное выражение.

Конечно, для сестры Доминика она могла найти и лучшего жениха, чем Марильяк, однако дело было в личной неприязни к Мари. Забавно будет посмотреть на лицо этой выскочки, когда она узнает, за кого ей предстоит выйти замуж!

И, что бы там ни говорил король, то, что Эдмон Марильяк уже женат, никак не помешает её плану!

* * *

Подъехав к дому, Эдмон отдал свою лошадь конюху и прошёл в дом. Весь путь от Виндзора его занимали мысли о разговоре с королём. Неужели Аньес и правда в стане мятежников? Но почему?… Хотя, что за вопрос — она молода и порывиста, а сейчас любому здравомыслящему человеку понятно, что королю не место на троне. Чуть-чуть влияния — и Аньес уже готова пойти против вся и всех. Она всегда такой была, а он сглупил, взяв её с собой в этот бурлящий котёл.

Но он, как бы то ни было, не предаст короля. А значит, они по разные стороны, и, если Аньес будет иметь глупость сюда заявиться, то вынудит его передать её во власть короля. «Только бы она не пришла», — взмолился он про себя.

Эдмон не знал Чарльза Лэнгтона, с которым она сбежала. Вдруг он плохой человек? Аньес всегда была слишком доверчивой… Теперь она в Нортемптоне, и нет никакой возможности узнать, что с ней… Он всё-таки ещё надеялся, что это ошибка, досадное недоразумение…

Однако вряд ли.

Эдмон остановился перед первыми ступенями лестницы. Он вспомнил, как вчера писал Гладис о том, что они с Аньес хорошо здесь устроились, что всё в порядке… А сегодня ему снова придётся садиться за письмо, но теперь уже во Францию придут плохие вести. Если бы было возможно, он постарался бы скрыть от семьи всё произошедшее здесь, но существовала вероятность того, что Аньес может вернуться домой, и тогда об этом узнает король. А если узнает, чего только может не случиться!

Прежде всего — его долг. Перед королём и семьёй. И, как бы он ни был привязан к Аньес, ради неё не может рисковать всем остальным.

— Сэр, — отвлёк его голос девушки.

Он обернулся и увидел Терезу, служанку Аньес. Уже бывшую.

— Теперь ты никогда не будешь прислуживать моей дочери, — сказал он ей.

— Почему? — осторожно поинтересовалась она, очевидно опасаясь, что её могут выгнать.

— Потому что она здесь больше никогда не будет жить. — Отвечая на немой вопрос в глазах Терезы, он продолжил: — Она пошла против короля.

— О Боже! — выдохнула Тереза, округляя от ужаса глаза.

Эдмон вздохнул. Да, слуги также должны знать, что отныне даже говорить об Аньес для всех них опасно.

Он стал подниматься по лестнице, неосознанно приговаривая:

— Лэнгтон, Лэнгтон… Кто же ты такой.

— Лэнгтон? — воскликнула Тереза.

Обернувшись вновь, он увидел, что служанка близка к обмороку.

— Ты знаешь его? — удивлённо спросил Эдмон.

— Я… да… Я работала на него… до вас, — еле пролепетала она.

— И что же? — жадно спросил он. — Каков этот Лэнгтон?

Поведение Терезы настораживало. Не дай Бог, Аньес связалась с плохим человеком!

— Я не знаю, — жалобно сказала она. — То есть, он благородный человек, это точно, но… почему вы упомянули его имя?

Решив, что признание никак и никому уже не навредит, Эдмон ответил:

— Лэнгтон — тот человек, с которым моя дочь сбежала из Виндзора.

Он снова стал подниматься по лестнице, стараясь выбросить из души беспокойство за дочь. Но более чем странное поведение Терезы не позволяло ему расслабиться. Однако, когда он уже добрался до второго этажа, услышал слабый отклик девушки:

— С ним ей нечего опасаться…