Ветер пыльных дорог

Барон Фитцуолтер выглядел таким грозным, что ей было даже немного страшно отвлекать его от дела.

— Единственное, чем вы можете помочь, — залатать одежду рыцарям.

Она взглянула на Чарльза, который уже был готов сказать, что это занятие вовсе не для леди. Она и сама так считала. Однако всё же с радостью ухватилась за возможность получить хоть какую-то работу.

— С удовольствием, — согласилась она и, сделав ещё один реверанс, поспешила выйти из палатки.

Через минуту показался Чарльз и посмотрел на неё несколько осуждающе.

— Зачем ты согласилась? Фитцуолтер так пошутил.

— Не думаю, что пошутил. Одежду на самом деле нужно чинить. А кому? Только женщине. А их здесь, я полагаю, немного.

Она поглядела на раскинувшиеся перед её взором палатки. Вот она — её новая жизнь. И как долго она продлится, как скоро она сможет увидеть отца и остальную семью? Аньес чувствовала смятение в душе. Она не могла сказать, что рада, находясь здесь. И почему каждый раз, когда она стремится к чему-то и достигает этого, — почему всякий раз ей кажется, что это не её, что не того она хотела?

Она обернулась к Чарльзу и поймала его настороженный взгляд. Во всяком случае, теперь рядом с ней человек, которому она верит, а враги её далеко и не могут причинить ей вреда.

ЧАСТЬ II. КОНЕЦ МАЯ — НАЧАЛО ИЮЛЯ 1215

Глава 6. Убийство

Матильда шла по размытым тропинкам, наслаждаясь каждым вдохом; запахи леса после дождя приводили её в восторг. Сзади неё с не меньшим удовольствием, написанным на лице, шагал Герик. Этот смутьян, известный на весь Крэйвек своими проделками, отъявленный бабник и лучший друг разделял все её чувства. И сейчас хорошее настроение Матильды омрачало лишь то, что она собиралась ему сказать.

Она размышляла, как подступиться к этой непростой теме. Ей было жаль, что Герик всё ещё вспоминает о её старшей сестре, возможно, надеется на какое-то будущее с ней, но Матильда отчётливо понимала, что для Аньес Герик лишь крохотный эпизод её юности. Аньес уехала, чтобы начать новую жизнь, и в этой новой жизни места Герику не найдётся. Сначала Матильда полагала, что Герик и сам всё понимает, но вот уже более месяца прошло с отъезда сестры, а Герик всё это время ходил как в воду опущенный.

— Нет никаких вестей от Аньес? — спросил вдруг Герик.

Матильда еле подавила вздох облегчения. Как хорошо, что он сам поднял этот вопрос.

Письмо прибыло сегодня утром. Отец рассказывал о путешествии, которое прошло очень хорошо, о некоем господине, который повстречался им в одной из таверн и, кажется, обратил внимание на Аньес. Рассказывал и о том, что Аньес была принята при дворе и стала фрейлиной английской королевы. Когда Матильда прочла эту новость, ей показалось, что связующая их нить ослабла. Не верилось, что её сестра достигла всего этого. Не верилось, что ещё несколько недель назад Аньес ходила по этому самому лесу в поисках её и Герика.

— Утром мы получили письмо от отца, — ответила она Герику, избегая на него смотреть. — Аньес стала фрейлиной Её Величества королевы Англии!

— Да неужели?

Матильда услышала в его голосе неподдельное удивление.

— Да, всё именно так… Отец говорит, что на неё обратил внимание один благородный человек… Он надеется, дело дойдёт до свадьбы. А учитывая желания самой Аньес, я считаю, что так оно и будет.

После недолгого молчания Герик сухо заключил:

— Вот как.

Матильда повернулась к нему. Ей было грустно видеть, как лицо друга вмиг стало отрешённым: она хорошо знала, что это говорит о его боли, поэтому подошла к нему и крепко обняла в попытке утешить.

— Она всегда мечтала о такой жизни, Герик… Тот мир ей подходит.

— Ты права. У неё свой мир, у нас свой. Я всё понимаю. — Он улыбнулся ей. — Помнится мне, где-то здесь есть менгиры [14].

Матильда обрадовалась, что Герик не стал долго унывать. Конечно, вряд ли он враз позабудет о её сестре, но со временем точно излечится от своих чувств к Аньес.

— Правильно помнится, — улыбнулась она ему.

Свернув с главной тропы, по которой они шли, они направились к месту, где в кругу стояли, наверное, уже более тысячи лет, менгиры. Друзья часто приходили туда, поскольку там было очень красиво и тихо. Там они чаще всего разговаривали и делились чем-то сокровенным друг с другом.

О том месте в деревне знали, но никто туда не ходил. Наверное, потому что никто не интересовался историей своих предков; люди просто жили, не замечая волшебства окружающего. Но, возможно, это и к лучшему… По крайней мере, никто не мешал ей и Герику наслаждаться природой.

Вскоре они вышли к поляне, посередине которой полукругом расположились валуны высотой в пять футов [15]. Они не стали входить в круг, образуемый ими, потому как это считалось плохой приметой, а сели на траву неподалёку от них.

— Как у тебя дела, Герик? — спросила его Матильда. — Прости, что я несколько дней с тобой не встречалась… Я не могла оставить Тристана.

— Нашла за что извиняться. Надеюсь, ему уже лучше?

— Да, сегодня ему гораздо лучше, поэтому я и здесь сейчас.