Ветер с востока

Генерал-майор Бережной в этот момент находился на наблюдательном пункте стрелкового полка, державшего оборону под Вороново весь последний месяц. Сейчас он вслушивался в разгоревшуюся со стороны Старой Руссы артиллерийскую канонаду, наблюдая одновременно за форсирующими нейтральную полосу танками подполковника Деревянко.

— Ну, товарищи, с почином нас! — сказал он командиру 1-й гвардейской танковой бригады генерал-майору Михаилу Катукову и командующим 1-м и 2-м гвардейскими кавалерийскими корпусами генерал-лейтенантам Павлу Белову и Иссе Плиеву.

— 11-я армия Василия Морозова тоже начала свою партию как по нотам, — сказал Бережной. — Стрельба и взрывы в районе Старой Руссы, штурм которой начали войска армии, как и планировалось, должны были скрыть начало основной операции.

— Войска в прорыв вводим согласно предварительного плана, — продолжал он, — сперва идут мои орлы, а следом за ними танки товарища Катукова. Мы с ним будем бить немцев двумя кулаками. Следом за нами двумя колоннами пойдет кавалерия. У вас, товарищи, тоже все по плану… — генерал-майор Бережной еще раз прислушался к звукам боя и со вздохом сказал: — Ну, все, кажется, нам пора… По коням, товарищи, время не ждет.

Тем временем, первые танки Т-72 дошли до линии немецких окопов, и в редкую винтовочно-пулеметную перестрелку влилась частая автоматная трескотня. Несколько выстрелов почти в упор из противотанковых "колотушек" были просто проигнорированы, не БМП, чай. А пару минут спустя пушки были вмяты танковыми гусеницами в мерзлую землю. На исходных позициях мехбригады, прогреваясь, истошно взревели дизеля БМП-3 и трофейных полугусеничников. Несколько минут спустя в тон им отозвались "тридцатьчетверки" и КВ-1 1-й гвардейской танковой бригады.

А канонада под Старой Руссой все не утихала, наоборот, к голосу шестидюймовых пушек-гаубиц МЛ-20 добавился хриплый рев восьмидюймовых гаубиц Б-4, со всей дури крушащих немецкие шверпункты. На остальных же участках фронта, в том числе и под Вороново, артиллерийский огонь почти одновременно затих, как бы намекая немецкому командованию, что все это шу-шу-шу было лишь для отвода глаз, а главная цель наступающих — Старая Русса.

Тем временем, отрезанный от связи со своим командованием, был полностью уничтожен узел немецкой обороны в деревне Нагово. Тем самым 81-я пехотная дивизия оказалась рассеченной надвое. Еще четверть часа спустя советские танки перерезали железную и шоссейную дороги Старая Русса — Новгород, а вошедшие в прорыв вслед за танками Бережного и Катукова кавалеристы превратили узкий пролом фронта в широкую кровоточащую рану. Первый гвардейский кавалерийский корпус генерал-лейтенанта Белова, сразу после ввода в прорыв, повернул на юг, отрезая обороняющуюся в Старой Руссе 18-ю пехотную дивизию вермахта. Второй гвардейский кавкорпус, напротив, повернул на север и вдоль дороги Старая Русса — Новгород нацелился в тылы блокирующей Ленинград 18-й армии противника.

Дальше, как это обычно бывало у генерала Бережного, счет пошел не на часы, а на минуты. Задача была проста как мычание — через десять часов после прорыва фронта, и за час до рассвета, головная застава бригады должна была войти во Псков и захватить врасплох штаб группы армий "Север". Пятью часами ранее, в глухую зимнюю полночь, та же судьба должна была постигнуть штаб 16-й немецкой армии, расположенный на железнодорожной станции Дно. Теперь все: успех или неудачу, решало время, выиграть которое можно было только за счет организации.

Поэтому часть заброшенных в немецкий тыл РДГ с задачей заранее разведать пути движения стояла сейчас цепью живых маяков, не дающих передовому механизированному батальону гвардии майора Рагуленко сбиваться с дороги в хитросплетении просек и проселков. Эти люди были способны идти вперед, и только вперед. А уже вслед за ними катилась бронированная лавина советских механизированной и танковой бригад. Ночь, снегопад, даже метель — что может быть лучше для советского механизированного рывка по немецким тылам? К десяти часам вечера стало очевидно, что удар мехбригады ОСНАЗ пробил немецкий фронт на всю глубину оперативного развертывания, план "Молния" сработал, и что судьба группы армий Север уже предрешена.

1 марта 1942 года, час ночи. Станция Дно.

Станция жила своей обычной прифронтовой жизнью — принимала и отправляла воинские эшелоны, составы со снарядами и санитарные поезда. И вдруг на подъездных путях внезапно появились русские танки. Шок сменился ужасом, а ужас — паникой.