Ветер с Востока (СИ)

— Манты едят руками, но у вас так не принято, я знаю. — Сказал владелец заведения, гордый своей осведомленностью. — Кушайте на здоровье, почтенные гости, приходит ещё к старому Фаруху. Только у меня поедите как на родине.

Николай, с трудом сдерживая смех, поблагодарил ташкентца за обходительность и пообещал обязательно навестить лавку вновь. Он был почти серьёзен — не стоило исключать, что отряд может задержаться в городе, или позднее ему доведётся побывать тут вновь.

После трапезы квартет пробился к выходу с рынка, на что ушло не менее получаса, и направился… прямиком на другой рынок. Помимо главного базара в центре города, каждый квартал имел собственную маленькую торговую площадь — к ним и жались постоялые дворы, которых во всём Ташкенте насчитывалось с полсотни. Такие базарчики представляли собой миниатюрные копии центрального — там тоже имелось всё, что нужно, кроме, пожалуй, сплошного навеса. Несколько прилавков вблизи обязательного арыка. Над арыком в тени деревьев перекинуты настилы на столбиках, покрытые паласами. Каркасное здание чайханы, посетители которой и обедают обычно на этих настилах. Цирюльня где-нибудь в уголке площади, и, наконец, вход в караван-сарай.

Место для постоя выбрали случайно, пройдя зигзагом через несколько кварталов — и по пути окончательно убедившись, что явной слежки за группой нет. Дронов отсчитал владельцу серебра за неделю проживания, в его присутствии обменялся с Джантаем парой фраз на киргизском относительно того, что «здесь получится неплохая база для наших дел» и отправился спать — якобы после долгой дороги, на деле же перед ночной вылазкой.

Покинуть двор незаметно удалось без труда. В караван-сарае имелся ночной сторож, но охранял он в первую очередь склад с купеческими товарами, и после заката уснул, подпирая спиной створки его ворот. За конюшней и жилыми комнатами никто не присматривал, так что «разведгруппа» русской экспедиции тихо выскользнула из здания, вывела лошадей и была такова. Ночь выдалась ясная, улицы они немного изучили, так что вскоре после полуночи благополучно добрались до искомой библиотеки…

* * *

Чёрный ход оказался узкой дверцей в задней стене строения. Хотя с улицы она была не видна, створку всё равно потрудились расписать таким же резным орнаментом, как и на главном входе. В лунном свете Дронов разглядел переплетающиеся виноградные лозы, побеги хмеля и ветви плакучих ив, лепестки незнакомых цветов и листья разнообразных деревьев, выточенные рукой, вне всяких сомнений, выдающегося мастера.

— В точности как было описано. — Пробормотала Саша и принялась шарить ладонями по стене вокруг двери, то приседая, то вставая на цыпочки.

— Что ищем? — Спросил Николай, тревожно оглядываясь. Позади библиотеки располагался обширный пустырь, окружённый высокими глиняными заборами, и в затылке капитана всё острее кололо холодными иголочками тревожно чувство — словно из-за их гребней за ним и стажёркой кто-то наблюдает недобрым глазом. Мысленно он даже пожалел, что приказал спутникам остаться в дальнем переулке, с лошадьми.

— Э-э… Нашла! — Вместо ответа девушка вытянула из-за косяка витой шнурок и трижды его дёрнула. Послышался приглушённый звон колокольчика.

— Думаешь, услышит? — Само то, что у чёрного хода имеется звонок, показалось Николаю странным, однако от замечаний на этот счёт он решил воздержаться.

— Из того, что я знаю о хозяине, ночью с чёрного хода к нему приходят частенько. — Полушёпотом отозвалась юная сыщица, прислушиваясь. Действительно, вслед за серебристым треньканьем внутри раздались шаги — и пяти минут не прошло.

— Кто там? — Хозяин библиотеки задал вопрос на русском, с ощутимым акцентом — причём явно не узбекским, что сразу насторожило Дронова.

— Уважаемый господин Марчелло, мы знакомые донны Бригитты. По делу. — Негромко сказала Александра, а Николай удивлённо вскинул брови. Услышать такие имена в этом городе он никак не ожидал. Зато сразу стал понятен акцент — хозяин был итальянцем.

— Ах, вы друзья прелестной Бригитты! — Дверь распахнулась, и на пороге действительно обнаружился улыбающийся черноволосый мужчина. Высокий, смуглый, с вьющимися волосами и тонкими чертами лица, господин Марчелло был чертовски хорош собой — с такой внешностью хорошо в театре играть героев-любовников. Впрочем, с точки зрения Николая эту «красоту» следовало бы называть смазливостью.

— Она просил передавать вам привет и напомнить о небольшом долге, который за вами числится. — Если прекрасный облик информатора и произвёл на миниатюрную стажёрку впечатление, та не подала виду. Тон девушки остался довольно сухим, чуть ли не официальным. — Мы надеемся, в память об этом долге, который вы пока не вернули, и ради вашей с донной дружбы в будущем, вы окажете нам содействие в одном важном для нас деле.