Ветер сквозь замочную скважину

— В десяти или двенадцати колесах от женской обители… Ясной обители, или как там ее называют… располагается городок Дебария, на самом краю солонцовых равнин. Ничего зловещего в нем нет. Обычный железнодорожный узел, пыльный, пропитанный запахом скотобойни. Оттуда идут поезда со скотом и солью. На восток, север и юг — во всех направлениях, кроме того, где засел этот мерзавец Фарсон. Скота с каждым годом все меньше и меньше, и я думаю, уже в скором времени Дебария придет в запустение и исчезнет с лица земли, как происходит со многими поселениями Срединного мира, но пока что там кипит жизнь. Салуны, игорные дома и притоны с девицами… В общем, то еще злачное место. Однако там есть надежные люди. Да, в это трудно поверить, но хорошие люди там есть. Один из них — старший шериф Хью Пиви. К нему-то вы и пойдете. Представитесь как положено. Покажете свои револьверы и сигул, который я дам. Пока все понятно?

— Да, отец. И что же там случилось такого ужасного, что оно требует внимания стрелков? — После смерти матери я улыбался нечасто, но тут улыбнулся. — Пусть даже таких желторотых, как мы?

— Согласно докладам, которые я получаю… — Он взял со стола стопку листов и взмахнул ими. — В городе появился шкуроверт. У меня самого есть большие сомнения на этот счет. Но одно несомненно: люди напуганы.

— Я не знаю, кто такой шкуроверт, — сказал я.

— Что-то вроде оборотня. Во всяком случае, так говорится в старинных легендах. Когда мы закончим, иди к Ваннею. Он собирал все доклады.

— Хорошо.

— Выполни свою работу, найди безумца, который бродит по городу, нарядившись в звериные шкуры… скорее всего именно так оно и обстоит на самом деле… только не слишком затягивай с этим делом. Назревают большие события, очень серьезные. Ты будешь нужен мне здесь — ты и весь твой ка-тет — до того, как все начнется.

Через два дня мы с Джейми отправились в путь. Для нас и наших лошадей снарядили специальный поезд на два вагона. Когда-то Западный рельсовый путь тянулся на тысячу с лишним колес, до самой пустыни Мохане, но в годы, предшествовавшие падению Гилеада, по железной дороге можно было доехать не дальше Дебарии. За ней хорошая дорога кончалась. Большие участки путей были разрушены землетрясениями и непогодой. А что пощадили стихии, то растащили бродячие шайки бандитов, называвших себя сухопутными пиратами. И таких было немало — в тех диких землях царили анархия и беззаконие. Эти земли на дальнем западе мы называли Внешним миром, и этот мир как нельзя лучше служил целям Джона Фарсона. По сути, Фарсон и сам был всего лишь бандитом. Но с большими амбициями.

Паровозик был маленьким, почти игрушечным. Жители Гилеада называли его «свисток на колесах» и смеялись, когда он, пыхтя, проезжал по мосту за дворцом. Верхом мы бы добрались быстрее, но поезд давал нам возможность поберечь лошадей. А пыльные бархатные сиденья в пассажирском вагоне раскладывались в спальные места. Это было удобно. То есть мы с Джейми так думали до тех пор, пока не попытались там спать. Вагон все время трясло и шатало, а однажды тряхнуло так, что Краснорукий Джейми свалился на пол. Катберт бы рассмеялся, случись с ним такое, Ален стал бы ругаться, но Джейми молча поднялся, снова лег на кровать и мгновенно заснул.

В тот первый день мы почти всю дорогу молчали — просто сидели, смотрели в окно, сквозь дрожащую пленку листового рыбьего клея. Зеленые луга и леса Гилеада сменились унылыми равнинами, заросшими пыльным кустарником. Были там фермы, явно знававшие лучшие дни, и отдельно стоящие пастушьи хижины, и несколько маленьких городков, чьи жители (среди них было много мутантов) изумленно таращились на «свисток на колесах», медленно едущий мимо. Некоторые из них тыкали пальцем себе в лоб, как будто указывая на невидимый третий глаз. Это означало, что они поддерживают Фарсона. В Гилеаде их бы отправили в тюрьму за измену, но Гилеад был уже далеко. Меня поразило, как быстро сошла на нет преданность этих людей, когда-то принимавшаяся как должное. Это был тревожный знак.

В первый день путешествия, на выезде из Бисфорда-на-Артене, где до сих пор жили родственники моей матери, какой-то толстяк бросил в нас камень. Камень ударился в дверь вагона, в котором ехали наши лошади, и те испуганно заржали. Толстяк увидел, что мы смотрим на него в окно. Ухмыльнулся, схватился за причинное место двумя руками и пошел прочь, ковыляя вразвалку.

— Кто-то хорошо кушает даже в бедном голодном краю, — заметил Джейми, глядя вслед необъятным колышущимся ягодицам в старых латаных-перелатаных штанах.

На следующее утро, когда слуги подали нам завтрак, состоявший из холодной овсянки и молока, Джейми спросил:

— Так ты мне расскажешь, зачем мы едем?

— Только сначала ответь на один вопрос, ладно? Ну, если знаешь ответ.

— Да, конечно.

— Отец сказал, что женщины из обители в Дебарии предпочитают длинную мерку мужчинам. Можешь мне объяснить, что он имел в виду?