Ветер сквозь замочную скважину

Роланд уже не в первый раз замечал за Ышем такое, но ничего не сказал, а лишь задумался над причиной его поведения. Возможно, кто-то их преследует? Вряд ли, но поза ушастика — нос вздернут, уши торчком, хвост закорючкой — вызывала у Роланда какие-то давние воспоминания, которые он никак не мог ухватить.

— Почему Джейк хочет быть сам по себе? — спросила Сюзанна.

— Тебя это тревожит, Сюзанна из Нью-Йорка? — вопросом ответил Роланд.

— Да, Роланд из Галаада, меня это тревожит, — она вполне дружелюбно улыбнулась, но в глазах её блеснул давний злой огонёк. Это в ней пробудилось что-то от Детты Уокер, подумал Роланд. Она никогда полностью не исчезнет, и он не жалел об этом. Без этой блудницы, которую Сюзанна когда-то спрятала в своем сердце как осколок льда, она была бы просто красивой темнокожей женщиной, у которой ниже колен нет ног. А с Деттой внутри себя, она была той, с которой нужно считаться. Она была опасной. Была стрелком.

— Джейку надо о многом поразмыслить, — спокойно проговорил Эдди. — Он через многое прошел. Не каждый ребенок возвращается назад из мертвых. И как говорит Роланд: «Если кто-то попытается осадить его, то сильно об этом пожалеет», — Эдди перестал толкать инвалидное кресло, вытер пот со лба и взглянул на Роланда: — Жив ещё кто в этом районе глуши, Роланд? Или они все давно ушли в мир иной?

— О, кто-то еще остался, я смекаю.

И не просто смекал: несколько раз кто-то на них поглядывал, пока они держали свой путь по Тропе Луча. Однажды это была напуганная женщина, которая обнимала двух своих детей и еще одного младенца несла в перевязи на шее. Другой раз за ними следил старый фермер — полумутант — у которого из уголка рта свисало подёргивающееся щупальце. Эдди и Сюзанна никого из них не заметили. Не почувствовали они и присутствия других, которые (Роланд в этом не сомневался) из зарослей деревьев и высокой травы следили за их продвижением. Эдди и Сюзанна должны были ещё многому научиться.

Но кое-чему полезному они все-таки научились, потому что Эдди спросил стрелка: — Это их чует Ыш у нас на хвосте?

— Я не знаю, — Роланд хотел было добавить, что в странном маленьком умишке путаника скрывается нечто другое, но потом передумал. Стрелок долгие годы провел без ка-тета, и у него вошло в привычку сохранять свои выводы в тайне. От привычки этой придется избавиться, если он хочет, чтобы тет оставался сильным. Но не сейчас, не этим утром.

— Идём дальше, — сказал он. — Думаю, что Джейк ждёт нас где-то там впереди.

2

Двумя часами позже, незадолго до полудня, они взошли на холм и остановились передохнуть. Перед ними, внизу, простиралась широкая река, которая медленно несла свои серые, словно олово, воды, такого же цвета, как небо над ними. На северо-западном берегу — там, где находились они — располагалось некое подобие сарая, выкрашенного в такой яркий зеленый цвет, что, казалось, он кричит в этот безмолвный день. Вход в него был прямо на воде, на сваях, таких же зеленых. Рядом, привязанный к этим сваям толстыми канатами, покачивался плот, размером почти в девяносто футов в длину и ширину, раскрашенный чередующимися красными и желтыми полосами. В центре плота возвышался длинный деревянный шест, напоминавший мачту, но без единого намека на парус. Перед шестом стояло несколько плетеных кресел, развернутых к берегу, на котором находились путники. На одном из них сидел Джейк. Рядом расположился старик в широкополой соломенной шляпе, мешковатых зеленых штанах и высоких сапогах. Его торс покрывало тонкое белое одеяние — что-то вроде майки, которую Роланд называл слинкам. Джейк со стариком, вроде бы, ели приличных размеров бутеры. От их вида у Роланда потекли слюнки.

Позади них, на краю по-цирковому выкрашенного плота, сидел Ыш и увлечённо разглядывал своё отражение в реке. А может, он смотрел на отражение стального троса, соединявшего берега.

— Это Зачемь? — спросила Сюзанна.

— Да.

Эдди улыбнулся:

— Ты спрашиваешь, Зачемь? А я отвечаю: «Затемь», — Эдди замахал рукой над головой, — Джейк! Эй, Джейк! Ыш!

Джейк помахал в ответ, и хотя до плота у берега реки было еще четверть мили, глаза их были одинаково остры, и все они увидели, как мальчик обнажил в улыбке белые зубы.

Сюзанна сложила руки рупором и прокричала:

— Ыш! Ыш! Ко мне, сладенький! Иди к мамочке!

С радостным визгом, который больше всего походил у него на лай, Ыш помчался по плоту, исчез в здании, похожем на сарай, и вышел сбоку от них. Он ринулся к ним по тропе — уши прижаты к голове, глаза с золотым ободком радостно блестели.

— Тише, тише, милый, у тебя же сердце выскочит! — крикнула смеясь Сюзанна.

Заслышав крик, Ыш припустил еще быстрее. Не прошло и двух минут, как он прибежал к креслу Сюзанны, запрыгнул к ней на колени, потом спрыгнул и радостно обвел их взглядом. — Олан! Эд! Сюз!

— Хайл, сэр Трокен, — сказал Роланд, использовав древнее слово. Так называли ушастиков в книжке «Трокен и Дракон», которую когда-то читала ему мать.

Ыш поднял ногу, пометил пучок травы, затем повернулся мордой туда, откуда они пришли, и понюхал воздух, всматриваясь в горизонт.