Ветер сквозь замочную скважину

— Может, лучше утром, — сказал Тим. Он знал, что не заснет, думая об этом мосте, но не хотел рисковать и идти по нему в конце дня. Сама мысль о том, чтобы преодолевать последнюю часть опасного пути в темноте, внушала ужас.

— Я советую перейти сейчас, — откликнулась Дария, — и продолжать путь к Догану Северолесного Киннока с возможно большей скоростью. Обходной путь уже невозможен.

Глядя на пропасть и ненадежный мостик, Тим и без голоса из диска понимал, что обходной путь уже невозможен. Но все же…

— Почему нельзя подождать до утра? Уж конечно, это будет безопаснее.

— Директива номер девятнадцать. — Диск издал щелчок, громкостью превосходивший все звуки, которые Тим до сих пор от него слышал, и Дария добавила, — Но я советую поспешить, Тим.

Он несколько раз просил ее называть его по имени, а не «путником». Сейчас она впервые исполнила его просьбу, и это его убедило. Тим оставил корзинку болотников, — не без сожаления, — потому что боялся, что она помешает ему сохранять равновесие. Он засунул последнюю пару бутеров под рубашку, закинул бурдюк за спину, потом убедился, что четырёхзарядник и топор его отца на своих местах, на обоих его бедрах. Мальчик подошел к каменному мостику, взглянул вниз на облака белых цветов и увидел, что их коснулись первые вечерние тени. Он представил, как делает неверный шаг, которого уже не поправишь; увидел, как размахивает руками в бесплодных попытках удержать равновесие; почувствовал, как ноги сперва соскальзывают с камня, а потом бегут по воздуху; услышал свой крик, когда падение началось. У него будет несколько мгновений, чтобы пожалеть о той жизни, которую он мог бы прожить, а потом…

— Дария, — спросил он тихо и устало, — а без этого никак?

Ответа не последовало; это и был ответ. Тим сделал первый шаг над пропастью.

Каблуки его башмаков громко стучали по камню. Ему не хотелось смотреть вниз, но выбора не было; если он не будет смотреть, куда идет, — он обречен. В начале каменный мост был шириной с деревенский проселок. Но к тому времени, как Тим достиг середины, — как он и боялся, хотя надеялся, что глаза его подвели, — мост сузился до ширины его ботинок. Он попытался идти, раскинув руки, но ветер снизу, из пропасти, раздул его рубашку так, что Тим почувствовал себя воздушным змеем, готовым подняться в воздух. Он опустил руки и пошел дальше, ставя ноги одна впереди другой, покачиваясь из стороны в сторону. Он уверился, что сердце его отстукивает свои последние мгновения, а в его мозгу проносятся последние отрывочные мысли.

«Мама так никогда и не узнает, что со мной случилось».

На середине мост был уже всего и тоньше всего. Тим чувствовал ступнями его хрупкость и слышал, как ветер играет на дудке-камертоне под его выветренным исподом. Теперь каждый раз, делая шаг, он вынужден был переносить ногу над пропастью.

«Не замирай», говорил он себе, но знал, что если заколеблется, то как раз это и сделает. Потом он увидел краем глаза какое-то движение внизу — и заколебался.

От цветов поднимались длинные кожистые щупальца. Сверху они были синевато-серые, а с изнанки — розовые, как обожженная кожа. Они тянулись вверх, к нему, танцуя и извиваясь, — сначала два, потом четыре, потом восемь, потом целый лес.

Дария повторила:

— Я советую поспешить, Тим.

Он принудил себя двигаться дальше. Сначала медленно, но тем быстрее, чем ближе были щупальца. Уж конечно, ни один зверь не мог дотянуться до него за тысячу футов, каким бы чудовищно огромным ни было тело, скрывающееся за цветами, но когда Тим увидел, как щупальца утончаются и тянутся еще выше, он заторопился. А когда самое длинное добралось до обратной стороны моста и поползло по нему вверх, он побежал.

Водопад — теперь уже не красный, а блеклый розовато-оранжевый — грохотал впереди. Холодные брызги усеяли его разгоряченное лицо. Тим почувствовал, как что-то коснулось его ботинка в поисках добычи, и бросился вперед, в воду, с нечленораздельным криком. На секунду он ощутил ледяной холод, обнявший его тело, как перчатка, — и оказался по другую сторону водопада, снова на твердой земле.

Одно из щупалец просунулось следом. Оно встало дыбом, как змея, роняя капли воды… и уползло обратно.

— Дария, с тобой все в порядке?

— Я водонепроницаемая, — ответила Дария, и в ее голосе прозвучало что-то подозрительно похожее на самодовольство.

Тим поднялся и огляделся. Он был в маленькой каменистой пещере. На одной стене краской, когда-то, возможно, красной, но с годами (или веками) вылинявшей до тусклой ржавчины, была нанесена загадочная надпись:

ИОАНН 3:16

БОЙСА АДА НАДЕЙСА НА РАЙ

ЧЕЛОВЕК-ИИСУС