Ветер стихий 3

В целом, авантюра удалась. У властей ко мне претензий не было, не считая требований оплатить порчу городского имущества, штрафы, за нарушения рабами правил общественного порядка, вывоз и захоронение трупов, судебные издержки, а также просьб за собой прибраться. Сумма не такая уж внушительная, но дело не в ней. Учитывая, что от дома Бурхан осталась груда живописных развалин, а после покупки рабов карман лишь пожимал опущенную в него руку, с посылом, денег нет, но ты держись, с погашением долгов возникли определённые сложности. Мало того, большая часть моих рабов в той заварушке выжила и тоже требовала денег. В плане, их нужно было чем-то кормить, где-то содержать, и, простите за подробности, убирать за ними дерьмо. Не говоря уже о присмотре, чтобы эти вандалы за время моего заключения под стражу больше никого не зарезали и ничего не сломали.

Когда узнал, сколько их набралось, пожелал долголетия и неизлечимо больных зубов мастеру ям вместе с владельцем арены Железного города. Что теперь делать с этой толпой, не представляю. По закону, за все преступления рабов отвечает хозяин. Поэтому наказывать их за резню никто не собирался. Более того, власти посчитали действия моих бойцов вынужденными и оправданными. Просто замечательно. Выходило так, что после ограбления Бурхан я стал беднее, чем до него. То, что уцелело из их богатств, а эти ребята неплохо так успели нажиться на своём ремесле, ушло на погашение всех долгов. Так что я остался без денег, без артефактов, но с толпой ненужных рабов и репутацией дари, который чуть что, готов сжечь хоть целый квартал ни в чём не повинных жителей, пусть и на окраине столицы, а дом своих недругов не только превратить в руины, но и загадить. Первую нужду бойцы справили прямо там. А где ещё, туалетов поблизости нет, соседи усиленно делали вид, что никого нет дома, вокруг всё оцеплено солдатами. И за все эти художества мне ничего не сделали. Так, пожурили для вида.

В результате народная молва, как это обычно и бывает, значительно преувеличила мои достижения, приписывая к ним то, чего вообще не было. Например, ну не мочился я вместе с рабами на пылающие развалины дома Бурхан. Кто, вообще, выдумал эту небылицу. Откуда взялись многочисленные свидетели, которые это видели. А уж слух о том, что, стоя на крыше соседнего дома, обитатели которого даже к окнам боялись подойти, затаившись как мышки, ради забавы расстреливал разбегающихся слуг Бурхан, как в тире, не лез ни в какие ворота. Да я их спасал по мере возможности, а не убивал. Но народным сказителям было виднее.

Когда меня выпустили на свободу, пожелав хорошего дня, настроение колебалось между, кого бы ещё срочно ограбить, до, брошу всё, уеду на рыбалку и пусть они тут сами, что хотят, то и делают. Пнув от досады ни в чём не повинный камушек, попавшийся под ноги, сел в карету, попросив отвезти в квартал Чистых камней Верхнего города. Буду думать, как жить дальше. Ещё пару дней. Потом состоится дуэль, на которой сделаю из Газиза люля-кебаб. За всё хорошее. Вроде бы артефакт огненного дыхания продавался в той лавке, с которой договаривался о сотрудничестве.

День и вправду выдался хорошим. Домой меня не пустили. У ворот ошивалось пятеро здоровенных мордоворотов, одетых в белые штаны и рубахи, обмотавших головы длинными отрезами ткани так, что виднелись только глаза. Вооружённые тяжёлыми ятаганами. У двоих при себе имелись ещё и круглые щиты из зачарованного дерева, обитые металлическими полосами, неплохо держащими не только клинки противника, но и пули. Если не ошибаюсь, они происходили из племени махри. Именно так здесь называли бронзовокожих, оркоподобных, лысых громил. Вот таких же «хомячков» я себе прикупил на арене Железного города. Немного не рассчитав, что они размножаются с такой бешеной скоростью, что ещё по дороге из двух сотен превратятся в шесть. Кому бы теперь продать, пока их не стало ещё больше.

– Стой, куда прёшь? – преградил дорогу один из махри, выставив вперёд ладонь. – Не видишь, закрыто.

– Так я постучу, мне откроют, – не понял, в чём проблема.

– Стучать будем мы. Куда нужно, – объявил махри, смерив меня оценивающим взглядом.

Намекая, что это не обязательно будут ворота.

– В чём причина визита? – напрягшись, он вспомнил заученную фразу, которая должна была прозвучать вежливо.

Однако в его исполнении она скорее выглядела устрашающей.

– Попасть домой.

– К кому? – проявил бдительность новый охранник.

– К господину Амиру, да продлится его жизнь во веки веков.

– Он не принимает. Приходите в другой раз, – махри тут же потерял ко мне интерес.

А вот мой, напротив, проснулся с новой силой. Нет, я бы понял, скажи он, что Амир отсутствует, арестован, находится неизвестно где, но, почему не принимает? Кого не принимает?