Ветер стихий 4

— Уважаемый древний, не сочтите за поучения, но я бы посоветовал вам не затягивать ни со свадьбой, ни с объявлением о создании дома, ни с налаживанием торговли, а также серьёзно озаботиться вопросами безопасности. В Шаль-Сихья в последние дни стало неспокойно. Братство чёрных торговцев хорошенько перетрясли. Сверху донизу. Источник поставок столь редких и ценных предметов, как пространственные кольца, не мог оставить столичную аристократию равнодушной. Особенно, в свете вечного соперничества, тщеславия и присущей дари азартности, куда уж без неё. Не стыжусь этого признавать, но и Фаллахир поучаствовали в охоте за именами. Поэтому могу с уверенностью утверждать, что о вас уже стало известно самым настойчивым, богатейшим, безжалостным деррам города. Что часто присуще одним и тем же личностям. Потратившим на расспросы, взятки, подарки целые горы золота. Для тех, кого не смогли забрать в пыточные. Хотя вынужден признать, вы сделали хороший выбор торгового агента. Эта информация была получена не от него, который такой же обычный торговец коврами, как я обезьяна, — с иронией усмехнулась обезьяна.

Отдав должное Кадиму.

— К тому же то, во что превратилось Гнездо Фам, тоже не останется незамеченным всеми заинтересованными в вас сторонами, которые умеют делать правильные выводы. После того как юная Ханай сообщила в Шаль-Сихья о пропаже одного слишком деятельного, непредсказуемого и свободолюбивого проводника, о чём мне сообщили мои маленькие крысиные шпионы из братства Шёпота, сразу несколько уважаемых родов отправили туда свои спасательные команды. В левой крепости Близнецов, запирающих вход в портовый город, началась какая-то подозрительная возня. Скорее всего, владыка Шаль-Сихья отдал приказ готовить военный флот, что в любом случае необходимо было сделать с появлением Хозяина неба. Сейчас тот случай, когда одно другому не мешает.

Почему я не удивлён? Бессмертное правило, что знают двое, знает и… обезьяна, ещё никого не подводило.

— Спасибо за совет, уважаемый бахи Рандир сын Фаджа, — с признательностью склонил голову. — Раз уж вы упомянули об этом, могу ли попросить о небольшой услуге? Сообщить всем желающим услышать о том, что я не потерялся, не погиб, ни совершал и не совершаю глупостей, не рискую своей жизнью в поисках острых ощущений, а занимаюсь важным и неотложным делом. Что нет поводов для беспокойства.

Не стал в качестве примера тех самых глупостей упоминать попытку стащить их камень Запрета. Постаравшись выглядеть как можно невозмутимее и благороднее, а не как нашкодивший юноша, пойманный с поличным. Раз уж попался, выжму из ситуации всё возможное. Чем я хуже английского джентльмена.

— А также извинившись за меня перед уважаемой Аминой из рода древних Ханай, чтобы меж нами не осталось обид, — дополнил просьбу. — За то, что покинул её корабль без объяснений причин.

— Хорошо. С удовольствием выполню вашу маленькую просьбу. Для меня это ничего не стоит, — чем сообщил, что не собирается придавать ей важность.

Оказывая любезность, ради выстраивания хороших отношений. Намекая, что как-нибудь взамен попросит о чём-нибудь столь же незначительном, на чём и сочтёмся.

— Можете смело заявлять, что выполняли мою личную деликатную просьбу, дав слово никому о ней не рассказывать. Всё-таки я имею некоторый вес в Шаль-Сихья, — блеснув багровым светом в глазах, зловеще усмехнулся одарённый заклинатель, достигший ступени безупречного, да ещё в аспекте крови, что ценилась как бы не выше основных, самых распространённых стихий, — так что если хоть кто-то попробует вас в чём-либо упрекнуть или осудить, пусть скажет это мне в лицо. С удовольствием сделаю из него чучело. Что касается малышки Ханай, то я немедленно от своего имени отправлю ей письмо с объяснениями. Приложив к нему дорогой подарок. Надеюсь, она уважит мой возраст и положение, не став на нас держать обид.

Обезьяна поступила мудро, не задавая вопросов, какие у меня отношения с Аминой. Почему я так об этом беспокоюсь. Приятно разговаривать с умным собеседником. Пусть даже он имеет маленький рост и мохнатую, хвостатую задницу.

***

— В кувшине ещё осталось горячее каа? — протяжно зевнув, спросил своего напарника Джамал сын Шехара.

Сидя на маленькой складной табуретке с парусиновым верхом, заняв вершину самого высоко пригорка в округе, Джамал вновь припал к окуляру телескопа, установленного на треноге. Который этой прекрасной звёздной ночью почему-то был направлен не в небо, а в сторону горизонта.

— Где-то пятая часть, но оно уже остыло. Подогреть? — сообщил взболтнувший глиняный кувшин второй мужчина, закутанный по самые брови в чёрные одежды.

— Да. Холодное каа столь же противно, сколь прекрасно горячее. Удивляюсь, как две такие противоположности уживаются в одном напитке, — философски заметил благодушно настроенный Джамал.

— Увидели что-то увлекательное? Прямо не отрываетесь от телескопа, — заинтересовался скучающий напарник, доставая из поясного мешочка огненный кристалл дохи.

Вокруг них, насколько хватало глаз, расстилалась обманчиво безжизненная ночная пустыня.