Ветер сулит бурю

Он был седой и усатый, ничуть не похожий на Туаки. На нем были синяя тельняшка, двубортная куртка и тяжелые башмаки. Туаки же нарядился в рубашку без воротничка, бумажные шаровары и замызганный, перепачканный рыбой пиджак — жалкие остатки костюма из твида. На голове у него была кепка, высокие резиновые сапоги отогнуты ниже колен белой изнанкой наружу, отогнутые борта болтались и сердито хлопали его по ногам. Туаки был в ярости. Он сжимал кулак и бил о ладонь. При взгляде на приземистого, но могучего Туаки казалось, что человека саженного роста поймали и сплющили, как гармошку, и из него получился небольшой человечек, футов этак на пять с половиной.

— Черт знает, до чего мы дойдем, — сказал возмущенно Большой Микиль. — Мало того, что они лезут в наш залив, как к себе домой, и выдирают у нас из горла рыбу! Так теперь они еще убивать нас станут. Да что правительство смотрит, в самом деле?

— Правительство?! — презрительно усмехнулся Туаки. — Вы что, не знаете, на что годится наше правительство!

— Можешь не рассказывать, Туаки, — сказал Мико, — с нас и без того хватит.

Но Туаки все-таки рассказал. Подробно и в цветистых выражениях. Он не только воскресил в их памяти все, что было уже сказано до него о правительстве и «Гончей моря», но и дополнил от себя много красочных деталей.

Туаки, кажется, привел их в хорошее настроение. Он помог разрядить атмосферу. Они посидели и покурили, пока тральщик не был забыт окончательно, и тогда решили, что пора снова браться за рыбную ловлю.

Мико посмотрел на небо и остановил их. Небо порыжело, и ветер уже не был теплым и липким. В нем появились холодные струйки, а там вдали, над Атлантическим океаном, грядой поднимался белый клочковатый туман, подбиравшийся к Аранским островам.

— Пошли-ка лучше домой, — сказал Мико.

— Домой? — воскликнул Туаки. — Да мы же только что вышли.

Большой Микиль посмотрел туда, куда указывал пальцем Мико.

— Да, черт возьми! — сказал он. — Лучше давайте домой собираться. Еще успеем ли?

— Успеем, пожалуй, — ответил Мико. — Я так думаю, что мы как раз успеем проскочить.

— Ого! — сказал отец Туаки, поворачиваясь и пряча свою трубку. — Изрядная пакость, кажется, подходит. Теперь на несколько дней хватит.

Мико с ним согласился и начал поднимать парус.

Туаки ворчал что-то насчет пресноводных моряков. «Выходит, снова возвращаться домой без рыбы? А на какие шиши жить? Почему они с утра не знали, что погода испортится, тогда бы, по крайней мере, можно было и в море не выходить. И отчего у них нет приличных лодок, чтобы уж если они вышли на лов, так им не приходилось бы бежать от малейшей непогоды домой, поджавши хвост?».

Но они все-таки подняли паруса и выбрались из бухты. А море тем временем разыгралось, и ветер стал куда крепче и дул им прямо в лицо со всей силой, которую успел накопить, скитаясь над бескрайным простором моря. Даже мыс обогнуть оказалось не так-то легко, но, справившись с этим, по заливу они пошли очень быстро, а впереди уже мелькали другие лодки, тоже спешившие домой.

Залив они прошли, прежде чем нараставшая буря успела настичь их.

Они уже собирались сворачивать в спокойное устье реки, когда Мико посмотрел в сторону порта, отвернулся и снова посмотрел туда. Он окликнул Туаки, который шел в бейдевинд позади него, и указал рукой. Потом крикнул Большому Микилю:

— А ну-ка, посмотри, отец! Это не английский ли тральщик пришвартовался там у пристани?

Микиль посмотрел.

— Вот те и на, он и есть! — заорал Микиль, поднимаясь на ноги.

— Это тот? — спросил Мико, продолжая смотреть.

— Тот! Он самый! — закричал Микиль и повернул румпель так, что лодка с неудовольствием переменила курс и пошла в сторону распахнутых ворот дока.

Они привязали лодку к бетонным ступеням около ворот, затем к ним подошла лодка Туаки и стала рядом, и они поднялись по ступеням на пристань и остановились там. Двое громадных рыбаков с мрачными небритыми лицами: один высокий, немного сухопарый, и один коренастый, приземистый, с решительно расставленными ногами, мощной грудью и напряженным красным лицом, выражение которого ничего хорошего не предвещало.

На глаза им попался какой-то бездельник, который стоял, опираясь о кнехт.

— Эй, приятель! — окликнул его Мико. — Давно этот голубчик здесь стоит? — указал он большим пальцем на тральщик.

Приятель виртуозно плюнул и стал с интересом наблюдать за тем, как смешанный с табаком плевок расплывается в грязной зеленой воде дока.

— Да, должно быть, час, а то и два, — ответил он.

— Наверно, наш знакомец, — сказал Микиль.

— Оснастка у него точно такая же, — заметил отец Туаки.

— Да он самый. Кому же еще быть-то? — сказал Туаки.

— Тогда, — сказал Мико, застегивая куртку, — пойдемте и поговорим с ними по душам.

Они пошли по пристани, мимо таможенных складов, и остановились около тральщика, и заглянули в него сверху. Палуба была пуста, только снизу из машинного отделения доносилось пение. Какая песня, даже и не разберешь. Мико окликнул:

— Эй! Эй, ты!