Ветер уносит мертвые листья

– Какой еще обед? Не надо обеда. Я один буду хоронить, – Кыса запнулся, вспомнив про сестру и племянниц. – Ну, может, с семьей, но кафе нам не нужно.

– Конечно-конечно, можно дома помянуть.

– Но вот в «Андерсоне» очень вкусный борщ, – встрял паренек и тут же стушевался. – Правда, это детское кафе, там много спиногрызов.

Кыса кивнул, быстро пролистал каталог и ткнул пальцем в снимок гроба, похожего на большой ящик для инструментов. Елена поморщилась, но вслух ничего не сказала. Достала из-под стола калькулятор и застучала по кнопкам. Многовато позиций по ощущениям Кысы. Что она там насчитала-то?

– В триста тридцать восемь тысяч, Ваня, обойдутся похороны под ключ, – Елена Сергеевна развернула калькулятор к Кысе.

– Сколько? – он оторопело уставился в цифры.

– Это со скидкой и все по минимуму, вы же видите.

– Нет-нет, я пойду в другое агентство. Я видел гробы по две-три тысячи, – выпалил Кыса, но сам тут же засомневался, что выдержит поход в еще одну подобную контору.

– Три тысячи? – Елена усмехнулась. – Это, наверное, для крематория. Но в таких никто не будет закапывать, только сжигать.

– Ну, а если крематорий? – с надеждой спросил Кыса.

– Все то же самое, разве что гроб можно совсем дешевый, но потребуется урна и место в колумбарии, если, конечно, не хотите оставить маму дома, хранить в шкафу.

Елена Сергеевна покосилась на полку, заставленную грубыми коренастыми вазами, судя по всему, это и были урны.

– Нет-нет, не надо сжигать, – содрогнулся Кыса. – Покажите самый дешевый гроб.

Елена Сергеевна подцепила миндалевидным ногтем целлофан альбома и вытащила из-под последней фотографии еще несколько снимков. Разложила перед Кысой словно карты Таро. Брезгливо ткнула в ромбовидную коробку, обшитую красным ситчиком и тонкой полоской черного кружева.

– Как вам этот? – Елена выжидала, будто сама с собой заключила пари.

– В нем уже кого-то хоронили? – грустно спросил Кыса. – Какую-нибудь танцовщицу канкана.

– У меня нет цели нажиться на вашем горе, – Елена вздохнула и захлопнула каталог.

– Хорошо, давайте тот, что раньше показывали, а платье и всякое белье я из дома принесу, у мамы был хороший гардероб.

– Правильное решение, – Елена улыбнулась профессионально, очень уместно и застучала по калькулятору. – Двести восемьдесят тысяч. Это со всеми возможными нашими скидками. Дешевле на найдете.

Кыса кивнул. Хотя, конечно, не поверил. Ладно, хоть немного сторговал. Может, у Аньки проснется совесть. Пришлет сколько-нибудь денег. Подумал, как бы вел дело Угаренко. Этот кровосос не то что скидку бы выбил, он все забрал бы по себестоимости.

– Картой будете платить? – Елена Сергеевна с готовностью достала беленький нарядный терминал.

– Да, – тут же осекся, – только не сегодня.

– Нужно сегодня, Иван, чтобы все успеть.

– В больничном морге вашу маму держать никто не будет, – вмешался Сережа, выговорив слово «мама» совершенно по-детски. – Как бы ее не вытащили на тепло.

– Да у меня нет с собой кредитки, – сказал Кыса и встал. – Надо домой смотаться.

– А пойдемте на участок? – спросил Сережа примерным голоском.

Елена Сергеевна одобрительно кивнула, будто паренек выдал гениальную идею.

– Да, Иван, давайте мы вам все покажем, – бодро вскочила и, обогнув Ивана, поцокала к выходу.

«О, как засуетилась, – подумал Кыса. – Боится, что не вернусь к ним».

– Этих наркоман пришил, – деловито сообщил Сережа, кивнув на двухместную могилу. – Из-за видика или что-то типа того. Они ему дверь квартиры открыли, хотя папа с мамой не разрешали. Сейчас бы на работу уже ходили, как все…

Кыса взглянул на детские лица в медальонах, почти одинаковые и бесполые, по датам высчитал возраст. Шестилетки.

– Жесть… – Кыса поморщился.

Ему была неприятна густая и жирная кладбищенская зелень. Тени от листьев, которые ощупывали лицо, словно пальцы слепого. Сережа, наоборот, наконец почувствовал себя в своей тарелке и суетился на могилке, как гостеприимная хозяйка, пока Елена Сергеевна отвечала на звонки и все высказывала кому-то соболезнования.

– В детстве я приходил сюда с ними играть. – Сережа ласково посмотрел на опухшие от дождей личики близнецов и согнулся над оградкой. – Смотри сюда, что покажу.

Кыса оглянулся на Елену, расхаживавшую неподалеку взад-вперед, и, убедившись, что она не смотрит, тоже наклонился над могилой. Щупленькой рукой пацан подцепил выцветший пластиковый кустик, крепившийся к маленькому коврику из того же материала. Под ковриком пряталась мозаика из пропыленных осколков стекла.

– Моя пре-е-елесть! – прогундосил Сережа и протер пальцем свою «сокровищницу». – Играл в секретики в детстве?

– Нет, – честно ответил Кыса, – впервые вижу вообще.

– Копаешь ямку, туда самое ценное, что у тебя есть, и прикрываешь стеклышком.

– И что будет? – Кыса сощурился, рассматривая пестренькие экспонаты.

– В смысле?

– Ну, исполнится желание, или станешь богаче, или еще что?

– А, ты об этом! – догадался Сережа. – Не, это чтоб никто не нашел. У тебя, видимо, была своя комната в детстве, где ты мог хранить что-то ценное, ну или всякий хлам, раз не знаешь эту игру.