Ветер в черном (СИ)

— Знаете, юный Хейзан, — задумчиво произнес Энелор, — там, где Шырп видит лишь возможность почесать язык и потешить свое эго, я вижу частички грандиозного плана. Мелкие шажки по направлению к единственному свершению, способному увенчать историю нашей империи. К победоносной войне с югом.

И ты, очевидно, станешь ее главным полководцем, скептически подумал Хейзан.

— Суть истории — пепел, — продолжал Энелор больше для себя, чем для слушателя. — Пепел, что оставляют огонь и меч; пепел, из-под которого возрождается жизнь в новом, более совершенном обличии. Хеф оборвал войну вовремя, чтобы пепел не стал прахом. Те, кто солидарны со мной в необходимости войны, но презирают его, как тот же Фивнэ, не видят дальше собственного носа. Тогда север нуждался в мужестве — не боевом, но мужестве человека, что бросается остановить разбушевавшиеся жернова. Завтра же нам понадобится истинно женское упрямство.

Главный полководец и первый фаворит императрицы, добавил Хейзан к сложенному описанию. Что же, пусть начинает войну, избавляясь от своей нынешней любовницы — проклюнулось в нем неожиданное злорадство.

— Кстати говоря, о женщинах…

— О, понимаю, — прервал его Энелор. — Вас ждет Рохелин? Тогда не смею задерживать.

Они обменялись кивками, и Хейзан хотел уже выскользнуть из кабинета, однако замешкался в дверях.

— Погодите, — раздался у него над ухом голос Энелора. — Так же пахнут…

В следующее мгновение он схватил Хейзана за ворот и зажал между собой и дверным косяком.

— Что ты с ней сделал? — прошипел Энелор, наклоняясь над незадачливым похитителем чужих любовниц. — Говори!

— Ничего! — злобно выкрикнул Хейзан. — Она сама!

— Как ты можешь врать мне, а я — не чувствовать этого?! — рассвирепел Энелор и хотел было, очевидно, призвать Кертиару, как раздался стук каблуков, и в галерею выбежала Сив.

— Энелор! — воскликнула она.

Обернувшись, маг окинул ее с ног до головы взыскательным взглядом — платье целехонько…

Пробормотав что-то под нос, Энелор сурово спросил:

— Признавайся, Сив, это твоя работа?

Хейзан, чью проколотую ножом руку снова объяла боль, попытался скользнуть в сторону, но Энелор дал ему знак не двигаться. На всякий случай Хейзан обратился к Гиланте, готовый в любой момент сосредоточить магию и ответить на нападение.

— Да, Энелор, — расплакалась Сив. Хейзан мысленно возликовал.

Энелор в сердцах прошипел заклинание; Хейзан его знал — вызывает огонь. Сив снова едва увернулась — бедняжка, должно быть, совсем перестанет увлекаться магами, — зато вспыхнули малиновые шторы.

— Я же знал, насколько ты падка на молоденьких магов! — крикнул Энелор. — Но верил! Прав был Шырп: шлюха, она и есть шлюха!

Теперь, когда гнев Энелора переметнулся на Сив, Хейзан сумел незаметно просочиться в коридор. Хлопнула дверь, и Хейзан выругался, решив, что Энелор все-таки последовал за беглецом, но шаги показались ему слишком легкими для мужчины. Обернувшись, Хейзан увидел Рохелин… черт возьми, он совсем про нее забыл!

— Бежим отсю… — Первая пощечина напрочь выбила из него остатки духа, а вторая — довела до последней степени отчаяния.

Гнев Рохелин прошел, когда Хейзан объяснился, и, пусть слова его прозвучали сомнительно, Рохелин знала, что врать ей он не будет. Честность всегда была его сильной стороной.

Хейзан добрался до моста уже заполночь и двинулся вдоль берега — Крайво жил в Сером квартале, и, тем не менее, занимал довольно богатый дом с видом на реку. Отсчитав три переулка, маг свернул в тупик, где для него заранее оставили лестницу, и взобрался наверх, едва не соскользнув с мокрой черепицы.

Оглядевшись, Хейзан понял, что выбрал не самую подходящую крышу — доступ с нее был только к одному окну. Окно же еле заметно пульсировало багряным светом; у Крайво бессонница? Или светляк боится спать без света?

Клочком магии Хейзан отодвинул плотную штору и чуть слышно спрыгнул на ковер.

Он оказался в маленькой, но богато обставленной спальне в багровых тонах. Кровать, занавешенная тонким балдахином на опорах красного дерева, была пуста. Некоторые из ящиков стола с вырезанным на них узором диковинных цветов были выдвинуты; в них желтели какие-то бумаги. В свете красных свечей, на диване, рассчитанном на двух собеседников, что сидели бы друг напротив друга, расположился Крайво Фийян, одетый в точности как на званом вечере Йохонта и с таким видом, словно ожидал давнего друга.

— Должно быть, веринцы решили, что, раз женщине не удалось меня соблазнить, следует прислать мужчину? — зевнул он.

— Что? — не понял Хейзан.

— Значит, они не настолько глупы, и вы явились меня убить.

Крайво манерным жестом указал на второе место в метре от себя:

— Садитесь, что стоять в дверях… точнее, в окне. И снимите, пожалуйста, сапоги и плащ, это ковер работы мастеров Иттльверинга, которых уже нет в живых.

Хейзан решительно прошествовал через комнату, стряхивая грязь прямо на ковер, и сел на край дивана, облокотившись на колени.

— Придется создавать средоточие и чистить его самому, — вздохнул Фийян.

— Значит, будешь отбиваться, — констатировал Хейзан, все еще несколько сбитый с толку тем, что Крайво ждал его.