Ветер в ивах

– Ни за что! – отважно отвечал Жаб. – Что значит это неслыханное насилие? Я требую объяснений!

– Разденьте его! – коротко приказал Барсук.

Жаб лягался и брыкался. Пришлось повалить его на пол. Крыс уселся сверху, Крот стянул с него всю автомобильную экипировку, и они снова поставили его на ноги. Вместе с экипировкой Жаб потерял и свой пыл. Оказавшись не Ужасом Шоссейных Дорог, а просто Жабом, он неуверенно хихикнул и, словно бы начиная сознавать ситуацию, обратил к друзьям просительный взор.

– Ты не мог не понимать, Жаб, что рано или поздно этим кончится, – строго начал Барсук. – Ты отвергал все наши предупреждения, пускал отцовское наследство на ветер, позорил нас по всей округе лихачеством, авариями, препирательствами с полицией. Каждый, конечно, живёт, как сам понимает, но мы, животные, никогда не позволяем своим друзьям переходить определённых границ. Ты их перешёл. Во многих отношениях ты славный малый, и я не собираюсь поступать с тобой слишком жестоко. Я сделаю ещё одну попытку объясниться. Ты пройдёшь со мною в курительную, выслушаешь то, что я тебе скажу, и посмотрим, выйдешь ли ты оттуда таким же, каким войдёшь.

Он крепко взял Жаба за рукав и увёл его в курительную, плотно закрыв за собой дверь.

– Чушь! – презрительно фыркнул Крыс. – С Жабом разговаривать бесполезно. Он что угодно пообещает… на словах.

Они устроились поудобнее и приготовились терпеливо ждать. Из-за дверей доносилась размеренная речь Барсука, выстроенная по всем правилам ораторского искусства. Вскоре его проповедь начала прерываться глубокими рыданиями, явственно исторгаемыми из груди Жаба. Будучи созданием впечатлительным и мягкосердечным, он очень легко, хотя и ненадолго, склонялся к любой точке зрения.

Минут через сорок пять дверь открылась и Барсук вышел, ведя за лапу совершенно раздавленного и уничтоженного Жаба. Кожа на нём обвисла, ноги подгибались, щёки избороздили обильные слёзы, протёкшие в ответ на доходчивую речь Барсука.

– Садись сюда, Жаб, – ласково сказал Барсук, указывая на кресло. – Друзья мои, – продолжал он, – я рад сообщить вам, что Жаб наконец осознал пагубность своего пути. Он искренне сожалеет о недостойном прошлом и намерен бросить баловство с автомобилями раз и навсегда. Он дал мне на этот счёт торжественное обещание.

– Прекрасная новость, – серьёзно сказал Крот.

– Новость-то прекрасная, – недоверчиво заметил Крыс, – если только… – Он пристально всматривался в Жаба, не в силах отделаться от ощущения, что в его жалобном взгляде мелькает что-то вроде смешинки.

– Осталось одно, – продолжал довольный Барсук. – Жаб, я хочу, чтобы ты здесь, перед своими друзьями, повторил то, с чем только что согласился, беседуя со мной в курительной.

Последовало долгое, долгое молчание. Все застыли в напряжённом состоянии. Жаб в отчаянии переводил взгляд из одного конца холла в другой… Наконец он заговорил.

– Нет, – угрюмо, но твёрдо сказал он. – Я ни о чём не жалею. Моё поведение не было недостойным. Это было славное прошлое!

– Что! – вскричал опешивший Барсук. – Ах ты, лживое животное! Не ты ли мне только что за этой вот дверью…

– Ах да, за дверью, – нетерпеливо перебил Жаб, – за дверью – всё что угодно. Мой дорогой Барсук, ты говорил так красноречиво, так неотразимо, так трогательно, ты так искусно перечислял аргументы, что там, за дверью, ты мог добиться от меня чего угодно, и знал об этом. Однако потом, проверив себя и перебрав все слова заново, я понял, что во мне нет и капли раскаяния. Поэтому утверждать обратное было бы просто стыдно, не правда ли?

– Так ты, значит, не обещаешь никогда вновь не притрагиваться к автомобилям? – спросил Барсук.

– Конечно нет, – решительно заявил Жаб. – Напротив, я обещаю, что в первый же встреченный мною автомобиль я сяду и поеду, би-бип!!

– Ладно. – Барсук встал. – Раз ты не откликаешься на убеждения, испробуем силу. Я всё время боялся, что этим кончится. Ты часто просил нас, Жаб, пожить с тобою в твоём роскошном доме. Вот мы и пришли. И мы уйдём, когда ты переменишь свой образ мыслей, и не ранее. Уведите его наверх, заприте в спальне, а мы потом обсудим всё заново.

– Это для твоего же блага, Жабби, – объяснял Крыс, вместе с Кротом втаскивая наверх яростно сопротивляющегося Жаба. – Подумай, как хорошо нам будет жить вместе, дружно, как раньше. Тебе только надо избавиться от своего наваждения.

– Пока что мы здесь обо всём позаботимся, – подхватил Крот. – Ты ведь в последнее время просто швырял деньгами, Жаб.

– Подумай, Жаб, и никаких больше неприятностей с полицией, – добавил Крыс, подталкивая его к кровати.

– И никаких больниц, где над тобой няньки да сёстры командовали, – заключил Крот, поворачивая ключ в замке.

Пока они спускались, Жаб через замочную скважину злобно выкрикивал им вслед ругательства. Собравшись вновь в холле, трое друзей приступили к обсуждению ситуации.

– Тяжёлый случай, – вздохнул Барсук. – Он никогда ещё не был так непреклонен. Однако же, поживём – увидим. Его ни на минуту нельзя оставлять одного. Будем дежурить до тех пор, пока его организм не очистится от этой отравы.