Ветер в ивах

– Крыс! – с раскаянием в голосе закричал он. – Вы чудесник! Настоящий маг, вот кто вы! Я только теперь это понял! Вы меня убедили в том, что у вас поистине мудрая голова! В тот момент, как я упал и порезал себе ногу, вы едва взглянули на мой порез, а совершенный разум уже подсказывал вам: «Дверная скоба!» И вы повернули назад и уверились в том, что она действительно там существует. И что же, вы на этом остановились? Нет! Некоторые этим вполне бы удовлетворились. Но только не вы! Ваш интеллект продолжал работать. «Дайте мне найти дверную рогожку, – сказали вы самому себе, – и моя теория подтвердится!» И, конечно же, вы нашли ее. Для вас это все так просто. Я полагаю, вы могли бы найти все, чего только пожелаете. «Теперь, – окончательно заключили вы, – та дверь существует так же верно, как если бы я ее видел. И сейчас ничего не остается, как найти ее!»

Я уже читал о подобных вещах в книгах, но я никогда не сталкивался с этим в реальной жизни. Вам нужно бы родиться среди тех, кто в состоянии оценить вас по достоинству. Вы растрачиваете себя здесь, среди наших парней. Если б только у меня была ваша голова, Крысик!

– Но так как у вас ее нет, – довольно жестко перебил его Крыс, – вы всю ночь будете сидеть здесь на снегу и болтать. Вставайте и сейчас же звоните в колокольчик. А я в это время буду стучать.

Итак, пока Крыс бил в дверь дубинкой, Крот подпрыгнул, вцепился в шнурок и принялся раскачиваться на нем. Спустя какое-то время, они оба услышали где-то в глубине мелодично пропевший серебристый отзвук…

IV. Мистер Барсук

Стоя в снегу и усердно топоча ногами, чтобы хоть как-то защитить себя от холода, они прождали, как им показалось, довольно долго. Наконец, за дверью послышался звук шаркающих неторопливых шагов. И Крот заметил Крысу, который являлся для него образцом сообразительности (а это именно так и было), что кто-то носит большие, не по ноге, ковровые тапочки со стоптанными задниками.

Раздался шум отодвигаемого засова, дверь открылась ровно настолько, чтобы показать длинную морду и пару сонных мигающих глаз.

– Сейчас, сейчас вы у меня достукаетесь, – проговорил грубоватый и подозрительный голос. – Вам удалось уже вывести меня из терпения. Кто в такое время года беспокоит народ, да еще ночью? Отвечайте громко и отчетливо!

– О, Барсук, – воскликнул Крыс, – пожалуйста, позвольте нам войти. Это я, Крыс, и мой друг, Крот, мы сбились с дороги.

– Что я слышу, Крысик, дорогой малыш! – совсем другим тоном воскликнул Барсук. – Входите оба сейчас же. Разве можно допустить, чтобы вы погибли?! Затеряться в снегу! В Диком Лесу и ночью! Ну, что же вы замешкались, проходите!

Оба животных в смятении протолкнулись вовнутрь и облегченно услышали позади себя звяканье затвора.

Барсук был одет в длинный халат, комнатные туфли его и вправду прилично стоптались, в лапе он сжимал подсвечник и, по всей вероятности, когда прозвучали их призывы, уже намеревался лечь в постель. Он мягко опустил на них глаза и потрепал обоих по загривкам.

– Это не та ночь, чтобы маленькие животные выходили из домов, – по-отечески сказал он. – Боюсь, что виною всему опять ваши проделки, Крысик. Но вы не стойте, идите. Идите в кухню. Там самый яркий огонь, ужин и все такое.

Освещая дорогу свечой, он зашаркал теперь впереди них, а они последовали за ним, нетерпеливо подталкивая друг друга на протяжении всего очень длинного и, надо заметить, довольно запущенного коридора, который привел их в некоторое подобие центральной прихожей, откуда им удалось очень смутно рассмотреть еще многие ветвящиеся туннелеобразные таинственные переходы, на вид казавшиеся бесконечными. Однако в прихожей, кроме того, обнаружилось немало добротных дубовых дверей. Одну из таких Барсук рывком потянул на себя, и все они окунулись в жар огромной кухонной печи.