Читаем Ветер в Пустоте полностью

– Я не то, чтобы заскучал, просто стал больше размышлять о жизни, – решил пояснить Сережа. – Мысли разные приходят, вопросы. Вот у тебя книга лежит большая, а я как раз размышляю уже несколько дней, на какую книгу по жанру похожа моя жизнь. Что это – драма, мелодрама, приключения, фантастика?

Алиса поглядела на него с сочувствием.

– Нормально вас жмет, коллега.

– Почему жмет? Мне просто любопытно.

– Ага. Ну а ты сам какой жанр хотел бы?

– Так в том и дело, что я не знаю какой. Ты вот знаешь про себя?

Алиса несколько секунд молчала.

– Нет. И мне кажется, что никто не знает. Даже те, кто думают, что знают.

– …

– Да ты не загоняйся про это, – Алиса откусила бутерброд. Зачем придумывать себе заведомо узкие рамки и мучительно в них залезать? С чего ты, например, решил, что это роман?

– Это не я решил. Это так считается негласно. Главы романа – это детство, школа, увлечения, институт, работа, семья и так далее. Каждая новая глава опирается на предыдущие и получается лесенка, по которой человек забирается в течение жизни.

Алиса демонстративно зевнула и засмеялась.

– Ты серьезно так думаешь?

– Не знаю. Ну может не совсем так, но как-то похоже.

– Очень непонятно, – она помотала головой. – Куда он забирается? Зачем? И опять же – почему все-таки роман? Можно просто писать рассказы с историями, которые тебе интересны. Пусть даже они никак не связаны – потом все скрепится само.

Она посмотрела на телефон, проверив время и продолжила.

– Один мой товарищ увлекается популярной психологией и периодически задает мне всякие дурацкие вопросики из разных журнальчиков психологических. И вот он недавно допытывался до меня, какие персонажи мне нравились в детстве? Вроде есть какая-то теория, что детские книжки и мультифильмы задают нам жизненные сценарии. Ну я ему и назвала: Шерлок Холмс, Сейлор-Мун, Дюймовочка. Он говорит “Хорошо. А ты видишь, что у них общего?”. А я не вижу. Вот ты как думаешь?

– Хм, – Сережа ковырнул носком лежащий под скамейкой камень. – Может то, что они все выдуманы?

– Вот видишь – сразу сообразил. А я сутки мучилась, извелась вся. “Не знаю, – говорю товарищу. – Отвали со своими вопросами”. А он мне тогда и сказал, что они все выдуманы. Я сначала расстроилась, подумала что же я в каких-то сказках живу. А потом поняла, что тот мир, который для многих настоящий, для меня сказка, как для многих Шерлок Холмс. Какая разница, в какую историю верить, если все выдуманы? Выбирай ту, что нравится и живи в ней. Чего – не интересно тебе это, да? – спросила она, заметив, что Сережа ушел куда-то в себя.

– Что? Я просто задумался, как они скрепятся.

– Кто?

– Ну рассказы эти отдельные, если их писать вместо романа.

Алиса пожала плечами, как будто речь шла о чем-то совершенно очевидном.

– Как они могут не скрепиться – автор-то у них общий, сам посуди. Я потому и говорю – можно писать то, что интересно, ничего вперед не планируя. Сегодня комедия, завтра боевик, потом драма, потом сказка, трагедия, фантастика, любовь, да что угодно.

Сережа посмотрел на Алису с удивлением и уважением.

– Сама придумала или Ирвин Шоу подсказал?

– А чего тут придумывать? – хмыкнула Алиса. – Я так живу с 15 лет, как из дома ушла и в Москву уехала. У меня уже этих рассказов столько, что половину забыла.

Сережа посмотрел на нее с искренним интересом, как на редкий экспонат какой-то выставки.

– Ого. Вот это огонь.

– Это звучит как огонь, а когда ты внутри, ты так не думаешь, а просто выживаешь. Жить захочешь – и не такое сделаешь.

– То есть ты просто убегала? Без планов?

– Первый план был такой – доехать до Москвы, поселиться у подруги и там придумать основной план. Но, понятное дело, все пошло не так. У меня вообще с планами не очень. А у тебя вот, наверное, хорошо, да?

Если в ее вопросе и была ирония, то очень тонкая, и Сережа решил на нее не отвлекаться.

– Точного жизненного плана у меня никогда не было, – сказал он и с интересом отметил, что раньше об этом не думал. – Было общее представление на уровне образов, будто смотришь какие-то кадры из будущего. Или испытываешь какие-то состояния оттуда.

– Как это? – спросила Алиса.

– Не знаю, как объяснить. Когда я ребенком думал про будущее, то почти всегда, например, видел себя руководителем группы людей. А если я никем не руководил, то люди все равно приходили ко мне и слушали, или хотя бы прислушивались. И такие вещи, как машина, квартира, дом и прочие материальные вкусности подразумевались сами собой.

– А семья была?

– Семья была, но без деталей, я ее не ощущал так четко, как карьерно-денежные дела.

– А сейчас есть такие картинки?

– Сейчас нет. История с бизнесом, руководством, квартирой и машиной случилась, а что дальше – неясно.

– Странно… – протянула Алиса. – А семья?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Теория социальной экономики
Теория социальной экономики

Впервые в мире представлена теория социально ориентированной экономики, обеспечивающая равноправные условия жизнедеятельности людей и свободное личностное развитие каждого человека в обществе в соответствии с его индивидуальными возможностями и желаниями, Вместо антисоциальной и антигуманной монетаристской экономики «свободного» рынка, ориентированной на деградацию и уничтожение Человечества, предложена простая гуманистическая система организации жизнедеятельности общества без частной собственности, без денег и налогов, обеспечивающая дальнейшее разумное развитие Цивилизации. Предлагаемая теория исключает спекуляцию, ростовщичество, казнокрадство и расслоение людей на бедных и богатых, неразумную систему управления в обществе. Теория может быть использована для практической реализации национальной русской идеи. Работа адресована всем умным людям, которые всерьез задумываются о будущем нашего мироздания.

Владимир Сергеевич Соловьев , В. С. Соловьев

Обществознание, социология / Учебная и научная литература / Образование и наука
Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах
Сталин и Военно-Морской Флот в 1946-1953 годах

В истории человечества есть личности, которые, несмотря на время, продолжают интересовать и привлекать к себе внимание потомков. Их любят и ненавидят, ими восторгаются, их проклинают, но их помнят. Эти люди настолько изменили нашу историю, что их именами мы называем целые эпохи.К личностям такого масштаба, безусловно, относится и Иосиф Виссарионович Сталин. Несмотря на нескончаемый поток обвинений и грязи в его адрес, Сталина, по-прежнему, любит и чтит народ. Фильмы, статьи и книги о нем обречены на успех, так как новые и новые поколения хотят понять феномен этой незаурядной личности. И на самом деле, удивительно, сколько успел сделать за свою жизнь этот человек, принявший Россию с сохой и оставивший ее с атомной бомбой на пороге космической эры!Предмет нашего исследования – Военно-Морской флот Советского Союза. В книге рассказывается о том, как непросто Сталин пришел к пониманию важности ВМФ не только, как гаранта безопасности СССР, но и как мощного инструмента внешней политики, о том, как он создавал океанский флот Советского Союза в предвоенную эпоху. Несмотря на обилие исследований и книг о Сталине, данную тему до настоящей книги еще никто отдельно не поднимал.Автор книги «Сталин и флот» – известный российский писатель-маринист Владимир Шигин, изучил, проанализировал и обобщил огромный исторический материал, в том числе и уникальные архивные документы, на основании которых и создал новое интересное и увлекательное произведение, которое, вне всяких сомнений, не оставит равнодушным всех, кто интересуется правдой о прошлом нашего Отечества, историей сталинской эпохи, наших Вооруженных Сил и Военно-Морского флота.

Владимир Виленович Шигин

Военное дело / Учебная и научная литература / Образование и наука
Поэзия как волшебство
Поэзия как волшебство

Трактат К. Д. Бальмонта «Поэзия как волшебство» (1915) – первая в русской литературе авторская поэтика: попытка описать поэтическое слово как конструирующее реальность, переопределив эстетику как науку о всеобщей чувствительности живого. Некоторые из положений трактата, такие как значение отдельных звуков, магические сюжеты в основе разных поэтических жанров, общечеловеческие истоки лиризма, нашли продолжение в других авторских поэтиках. Работа Бальмонта, отличающаяся торжественным и образным изложением, публикуется с подробнейшим комментарием. В приложении приводится работа К. Д. Бальмонта о музыкальных экспериментах Скрябина, развивающая основную мысль поэта о связи звука, поэзии и устройства мироздания.

Александр Викторович Марков , Константин Дмитриевич Бальмонт

Языкознание, иностранные языки / Учебная и научная литература / Образование и наука