Ветер вересковых пустошей

— Придешь к вечеру, посмотрю на твою руку, наложу новую повязку. Только не забудь.

— Почту за честь, да благословят тебя боги, — молвил Олаф.

Княжна начала убирать тряпицы и нож в сундук, когда воин, дойдя, до дверей обернулся и спросил:

— Давно ты здесь у князя Торина?

— Давно, шесть солнцеворотов, — удивленно ответила Горлунг.

— Кто же учил тебя целительству?

— Бабка моя, — ответила княжна, она не понимала, зачем этот новый дружинник князя задает ей все эти вопросы.

— Как же ты попала сюда? Откуда ты родом? — вопросы сыпались из Олафа, как из рога изобилия.

— Я родом из Норейг. Князь приехал на родную землю шесть солнцеворотов назад и забрал меня у бабки, так я и оказалась на Руси, — повернувшись к сундуку, ответила Горлунг.

— Ты одна живешь в покоях этих?

— Нет.

— Супруг твой счастливый человек, — протянул Олаф, его разочаровала мысль о том, что у Горлунг есть муж.

— Я не мужняя жена, — процедила сквозь зубы княжна, её нервировали вопросы этого воина.

— Тогда с кем ты здесь живешь? Неужели ты княжеская наложница? — изумился Олаф.

Горлунг задохнулась от возмущения, вот к чему привело пренебрежение отцовское, принимают её за рабыню! Уж Прекрасу точно за бесправную рабыню никто бы не принял.

— Я — княжна Горлунг, дочь князя Торина, — четко произнося каждое слова, сказала она, — а живу я здесь со своей нянькой и рындой.

Олаф удивленно посмотрел на неё и попятился к выходу из одрины. Княжеская дочь, да, не быть ей его, не отдаст конунг Торин ему свою кровинку. О, боги, как он мог так ошибиться?

— Прости, княжна, не подумал, — только и молвил сын конунга Ингельда.

* * *

Вечером Олаф неслышно отворил дверь покоев княжны Горлунг, незамеченный хозяйкой он любовался её красивым профилем, гордым поворот головы, смоляной косой. А дочь Торина ощупывала лоб лежащего на ложе возле окна воина, и видел Олаф, как преображается лицо княжны, глядя на раненого, как робкая улыбка касается её губ. Но стоило только Горлунг увидеть, кто пришел в её покои, как исчезла улыбка с её уст, словно и не было её мгновения назад. Ревность и злость ужом шевельнулись в сердце сына конунга Ингельда Молчаливого, но он не промолвил и слова.

ГЛАВА 10

Прошло несколько дней с момента приезда сватов к князю Торину, все эти дни проходили в развлечениях и пирах. Погода установилась теплая и, казалось, что сами боги благоволят союзу Карна и Прекрасы, всё вокруг цвело, наполняя воздух ароматом свежей травы и благоуханием цветом, точно также должна была рассвести любовь в сердцах нареченных. Однако, Лада [70] не одарила Карну и Прекрасу своей милостью.

Княжна не довольна была своим суженным, привыкшая с малолетства, что дружинники не сводят с неё восхищенных глаз, ловят каждое её слово, Прекраса была поражена равнодушием своего нареченного. Карн был к ней внимателен, почтителен, сопровождал её в конных поездках, прогулках по берегу речному, но глаза его смотрели холодно на княжну. Даже она понимала, что княжич не влюблен.

Чего только Прекраса не предпринимала: и одеяния меняла по несколько раз на дню, и песни пела про деву — лебедь, и сказки ему рассказывала о молодцах добрых, совершающих подвиги великие, да и просто заигрывала с ним. Карн безропотно слушал её песни и сказания, улыбался равнодушной улыбкой и не задерживал взгляд на своей нареченной. Что только раззадоривало княжну, привыкшую к поклонению. Но все старания Прекрасы были напрасны, и всё чаще плакала она тайком от того, что не жених у неё, а рыба холодная, не кровь у него в жилах течет, а водица студеная.

Сам же княжич с нетерпением ждал ночей, слушая пустую болтовню своей нареченной, Карн вспоминал жаркие ласки Агафьи. Вечерами, сидя в гриднице рядом с отцом и братом, он нетерпеливо постукивал ногой об пол, моля чтобы скорее все разошлись, и Агафья тайком пробралась к нему в одрину. Настолько полюбилась она княжичу, что Карн не представлял себе жизни дальнейшем без милой Агафьи. Влюбленные условились о том, что прислужница уговорит Прекрасу взять её с собой во двор князя Фарлафа. А там скоро и свой двор будет у княжича, где отведет он Агафье покои богатые, и будет коротать в них ночи сладкие.

Вот и в это погожее летнее утро Прекраса решила поехать на прогулку верховую в тщетной попытке очаровать суженного своего, Карн и Рулаф сопровождали красавицу. Чтобы ей не было скучно с женихом своим и братом его, княжна решила взять с собой свою верную подруженьку. И будь Прекраса повнимательнее, то обязательно заметила бы она, как смотрит жених её нареченный на шустроглазую рыжую девку, и какими полными обещания взглядами та одаривает княжича. Но Прекраса не замечала этого, все мысли её были лишь о том, как разжечь любовь в сердце своего жениха.

Так и выехали они за заборол вчетвером, но ехать пришлось медленно, поскольку лошадь Агафьи была медлительной и старой, поэтому придерживали спутники своих резвых породистых скакунов.