Ветер вересковых пустошей

Князь Торин не изменял своим привычкам и, как прежде, каждое утро верхом объезжал принадлежащие ему земли, в любую погоду, даже когда князю не здоровилось. Только теперь это не приносило ему былой радости, ведь эта земля перейдет не к его сыну. Эта мысль терзала Торина день за днем, ночь за ночью, и не было ему спасения, утешения и забвения. Казалось, что он уже должен был смириться с этим, но князь не смог, да и не хотел. Ему доставляло какое-то извращенное удовольствие бередить эту свою самую больную рану, раз от раза распаляя себя этими горькими мыслями всё больше и больше. Торин постоянно думал о том, что сын Фарлафа будет княжить на его земле, земле, добытой с таким трудом.

В жизни князя Торина было много дней жестокости, лютой кровавой бойни, но подкосил его брачный пир Горлунг и Карна. Даже себе Торин боялся признаться в том, что его земля достанется им, что все, за что он долгие годы бился, перейдет им. Этим двум. Тем, кого он не любил и не уважал, что за дети могут быть у них?

Горлунг… Торин жалел, что в тот вечер сорвал на ней всю свою злость, он тогда кричал ей страшные слова, говорил, что не боится её проклятий. А он боялся, боялся сильно, просто тогда, словно дух злой вселился в него, ведь помнил же он слова Суль. Но эти мирные годы, когда Горлунг лишь лечила людей, его людей, сделали своей дело, он расслабился и страх притупился, а в тот проклятый день всё пошло наперекосяк. С самого утра, всё шло не так. Зачем он говорил Горлунг о том, что она обычная, такая же, как все, что вся её вера в свой дар не стоит и куны? Ведь стоит лишь раз посмотреть в её глаза, такие же, как и у Суль, так становится ясно, что она другая, иная. Ведьма. Почему боги так прокляли его, послав сначала такую дочь, затем отобрав единственного сына? Что он сделал не в угоду богам? Торин не мог найти ответ на этот вопрос.

И теперь каждое утро князь открывал глаза со страхом, ибо ждал, что дочь нашлет на него гнилую болезнь. Он прекрасно помнил, что именно от гнилой болезни умирали неугодные Суль хирдманны, поэтому и ждал такой смерти. Смерти, недостойной воина. Этот страх липкими коготками схватил его душу и не отпускал. Несмотря на то, что время шло, а ничего не происходило, Торин свято верил в свою смерть от руки Горлунг, в то, что она не простит ему того последнего унижения. Злая, жестокая дочь, от которой теперь зависела его судьба, и то обретет ли счастье его душа.

Что же до Прекрасы, то Торин вычеркнул её из своего сердца, он не считал её более дочерью, ему было стыдно за неё перед Фарлафом. Такой позор, такой стыд! Иногда Торин видел дочь, но никогда не заговаривал с ней, она для него теперь не существовала.

Какая всё-таки интересная штука жизнь, какие всё-таки просмешники боги! Раньше он никогда не думал о Горлунг, и лишь Прекраса царила в его мыслях, теперь же всё иначе!

Но самым страшным в жизни князя стал момент, когда Торин узнал о восстаниях славян. Этой страшной вести он подсознательно ждал все эти годы, когда властвовал на земле другого народа, умом Торин понимал, что рано или поздно завоевателей погонят с земли, но Торин не ожидал, что это случится так скоро. Ведь, кажется, только намедни он основал Торинград, и вот тот уже под угрозой.

А вести, вести страшные, черные приходят с юга, приходят с востока, везде изгоняют норманнов. Вот и вчера приехал гонец с запада и там вести страшные, что делать? Где выход? Князь Тори не знал ответов на эти вопросы. Закрадывалась ему в голову иногда страшная мысль: «А вдруг это боги его наказывают?». Но за что? Чем он провинился? Торин этого не знал.

Ветер нетерпеливо переступал копытами по черной сухой земле, и Торин внезапно осознал, что смотрит по сторонам, словно прощаясь со своей землей, в последний раз оглядывая взглядом хозяина Торинградскую землю.

Это так напугало князя Торина, что на следующее утро он послал в Фарлафград гонца с приглашением для князя Фарлафа и его сыновей. Это была его последняя надежда, ведь как говорят славяне: «одна голова хорошо, а две — лучше», земли свои надобно защищать.

* * *

Княжне Прекрасе, в отличие от сестры, этот червень принес много перемен, но также мало счастья. Жизнь её изменилась полностью, но это не принесло ей радости и довольства, нет, она с тоской вспоминала свою прошлую беззаботную жизнь.

Теперь она была дочерью, которой нет. Как не смешно звучала эта фраза, но она полностью отражала сложившуюся ситуацию. С того памятного утра, когда князь Торин прокричал, что она ему не дочь, он не изменил своего решения. Богатые, красивые покои княжны Прекрасы стали для неё клеткой, неволей. Она теперь знала каждую трещинку и щербинку в стене, каждую дырочку на покрывале. Всё это Прекраса много раз разглядывала в своей печали, дни её проходили однообразно и серо. Все былые развлечения были ей теперь заказаны.